„Wstrzymaj się chwilo! Ty jesteś tak piękną!” Motyw Fausta w literaturze rosyjskiej lat dwudziestych i trzydziestych XX wieku

• Authors: Aurelia Kotkiewicz

Title variants

EN

‘‘Ah, linger on, thou art so fair!”: The faustian motifin the Russian literature of the 1920s–1930s

RU

„Остановись, мгновенье, — ты прекрасно!” Фаустовский мотив в русской литературе20-х и 30-х годов XX века

• Languages of publication: PL

Abstracts

EN

The faustian motif is one of the most important themes of European literature. The 16th-century German alchemist and magician is asymbol of afree and independent human being, obsessed by the idea of transgressing all the boundaries in order to gain absolute knowledge. Highly ambiguous and semantically loaded, the Faustian figure also appears in the works of many Russian writers, such as Vasily Zhukovsky, Alexander Pushkin, Valery Bryusov and Leonid Andreyev; it is also present in the theory of God-Building propounded by Maxim Gorky and Anatoly Lunacharsky. In his play Faust and the City, Lunacharsky proposed an interpretative paradigm of the faustian myth that was implemented in the Russian literature of the 1920s–1930s. This paradigm offered areading of Faustian dilemmas in the context of anew post-revolutionary epoch, emphasizing the socio-ideological dimension of the aspect of transcendence. The reinterpretation of the German writer’s theme of perennial youth, good and evil, and the limits of human freedom found its artistic reflection in the works of such outstanding writers of the 1920–1930s as Mikhail Bulgakov, Yury Olesha, Yevgeny Zamyatin, Mikhail Zoshchenko, Daniil Kharms, Vladimir Mayakovsky and Osip Mandelstam.Yearning for eternal youth, for transgressing temporal and spatial borders and achieving happiness in earthly life testifies to humans’ fear of old age and death. In the works of the Russian writers mentioned above the faustian motif can be understood not only as an expression of moral and ideological dilemmas but first and foremost as an attempt to escape from loneliness and social alienation in the situation of ideological pressure.

RU

Фауст — это метафора свободного и независимого существа, одержимого идеей перешагнуть всевозможные границы с целью достижения абсолютного познания. Фаустовский мотив — один из важнейших в европейской литературе, также появляется в творчестве русских писателей: Василия Жуковского, Александра Пушкина, Валерия Брюсова, Леонида Андреева. Можно его также обнаружить в философии богостроительства Максима Горького и Анатолия Луначарского. В своей драме Фауст и город Луначарский дал образец интерпретации фаустовского мотива, который появляется затем в русской литературе 20-х и 30-х годов XX века. Он рассматривается нами в контексте новой послереволюционной эпохи, для которой трансцендентность приобретает социально-идеологическое толкoвание. Реинтерпретация предпринятой Гете темы вечной молодости, познания добра и зла, границ человеческой свободы, нашла художественное воплощение в творчестве Михаила Булгакова, Юрия Олеши, Евгения Замятина, Михаиля Зощенко, Владимира Маяковского, Осипа Мандельштама. Тоска по вечной молодости и достижению счастья на земле олицетворяет извечный страх человека перед старостью и смертью. Фаустовский мотив можно толковать как выражение этических и мировоззренческих дилемм вышеупомянутых писателей, но прежде всего как попытку бегства от одиночества в условиях идеологического давления.

Keywords

EN

the faustian motif; transcendence; ideology; youth; old age

• Publisher: Wydawnictwo Uniwersytetu Wroclawskiego
• Journal: Slavica Wratislaviensia
• Year: 2016
• Volume: 163
• Pages: 177-189

Contributors

author

Aurelia Kotkiewicz

• Uniwersytet Pedagogiczny w  Krakowie