Full-text resources of CEJSH and other databases are now available in the new Library of Science.
Visit https://bibliotekanauki.pl
Visit https://bibliotekanauki.pl
Title variants
Languages of publication
Abstracts
Celem artykułu jest ukazanie roli symboliki narodowej w procesach tożsamościowych w naznaczonym podziałami 620-tysięcznym społeczeństwie Czarnogóry, które w 2006 r. podjęło decyzję o państwowym usamodzielnieniu się. Analizie poddano czarnogórskie przedsięwzięcia z zakresu polityki symboli i towarzyszące im spory, przy jednoczesnym uwzględnieniu szerszego kontekstu społeczno-politycznego i historycznego omawianych zjawisk. Przykład czarnogórski pokazuje, jak sprzeczna może być rola symboli narodowych w warunkach polaryzacji społecznej. Spory o symbolikę stają się swoistym papierkiem lakmusowym, ujawniającym istniejące podziały polityczne i tożsamościowe. W nieustannym negocjowaniu tożsamości każdy, najdrobniejszy nawet element symboliki urasta do rangi kwestii o fundamentalnym znaczeniu. Between division and unity: National symbols of MontenegroAt the time of Yugoslavia’s breakup, Montenegro, its smallest republic, instead of independence chose to remain in a common state organism with Serbia, forming the so-called Third Yugoslavia. Only in the late 1990s, against the backdrop of adverse geopolitical and economic situation of the Federal Republic of Yugoslavia and growing discord in Serbo-Montenegrin relations, the aspirations for independence began to be more clearly articulated in Montenegro. This process was accompanied by endless identity disputes, i.a., on the issue of a separate Montenegrin language, non-canonical Montenegrin Orthodox Church and, generally speaking, on the issue of existence of a Montenegrin national identity distinct from the Serbian. In 2004, i.e. in the period of the State Union of Serbia and Montenegro (2003–2006), a bill on Montenegrin state symbols was passed. The introduction of new flag, coats of arms and anthem two years before the independence referendum meant a complete abandonment of the symbols associated with the broadly defined community of Serbs and Montenegrins and the Yugoslav tradition, as well as a return to the heraldry of the independent Montenegro recognised at the Congress of Berlin in 1878. The controversy about the introduced symbols became part of a broader debate on independence and identity within the divided Montenegrin society. In the new socio-political reality after 2006, the argument about the officially adopted symbols of the already independent Montenegro has remained a distinct element of the Montenegrin identity discourse. The case of Montenegro shows how contradictory the role of national symbols can be when a society is polarised. Disputes over them become a kind of litmus test revealing the existing political and identity divisions. In the everlasting negotiation of identity, even the tiniest aspects of state symbols grow to fundamental importance. Между раздорами и общностью: национальные символы ЧерногорииВ момент распада Югославии Черногория, как самая малая среди ее республик, вместо независимости выбрала остаться в едином государственном организме с Сербией – т.н. третьей Югославии. Только к концу 90-х гг. XX в. на фоне неблагоприятного геополитического и экономического положения Федеративной Республики Югославия, а также усиливающихся разногласий в сербо-черногорских отношениях, в Черногории стали все отчетливее озвучивать стремление к независимости. Этому процессу сопутствовали непрекращающиеся споры об идентичности, м. пр. вокруг вопроса о существовании отельного черногорского языка, неканонической Черногорской православной церкви, а также – шире – вокруг проблемы, отдельной от сербской, черногорской национальной идентичности. В 2004 г. те. уже в период существования более свободного государственного союза Сербии и Черногории (2003–2006) был принят закон о черногорских государственных символах. Введение, за два года до референдума о независимости, новых флага, герба и гимна означало полный уход от символики, ассоциирующейся с широко понимаемой общностью сербов и черногорцев и югославской традицией, а также возврат к геральдике времен независимости Черногории, признанной Берлинским конгрессом 1878 r. Споры, связанные с нововведенной символикой стали частью более широкой дискуссии о независимости и идентичности, которая велась в расколотом черногорском обществе. В новой социально-политической действительности после 2006 г. полемика вокруг официально утвержденных символов уже независимой Черногории продолжала и впредь быть характерным элементом черногорского дискурса об идентичности. Черногорский пример показывает, насколько противоречивой может быть роль национальных символов в условиях общественной поляризации. Споры о символике становятся своеобразным лакмусовым тестом, обнажающим существующие политические и идентичностные расколы. В постоянном негоциировании идентичности, каждый, даже мельчайший элемент символики превращается в вопрос фундаментального значения.
Celem artykułu jest ukazanie roli symboliki narodowej w procesach tożsamościowych w naznaczonym podziałami 620-tysięcznym społeczeństwie Czarnogóry, które w 2006 r. podjęło decyzję o państwowym usamodzielnieniu się. Analizie poddano czarnogórskie przedsięwzięcia z zakresu polityki symboli i towarzyszące im spory, przy jednoczesnym uwzględnieniu szerszego kontekstu społeczno-politycznego i historycznego omawianych zjawisk. Przykład czarnogórski pokazuje, jak sprzeczna może być rola symboli narodowych w warunkach polaryzacji społecznej. Spory o symbolikę stają się swoistym papierkiem lakmusowym, ujawniającym istniejące podziały polityczne i tożsamościowe. W nieustannym negocjowaniu tożsamości każdy, najdrobniejszy nawet element symboliki urasta do rangi kwestii o fundamentalnym znaczeniu. Between division and unity: National symbols of MontenegroAt the time of Yugoslavia’s breakup, Montenegro, its smallest republic, instead of independence chose to remain in a common state organism with Serbia, forming the so-called Third Yugoslavia. Only in the late 1990s, against the backdrop of adverse geopolitical and economic situation of the Federal Republic of Yugoslavia and growing discord in Serbo-Montenegrin relations, the aspirations for independence began to be more clearly articulated in Montenegro. This process was accompanied by endless identity disputes, i.a., on the issue of a separate Montenegrin language, non-canonical Montenegrin Orthodox Church and, generally speaking, on the issue of existence of a Montenegrin national identity distinct from the Serbian. In 2004, i.e. in the period of the State Union of Serbia and Montenegro (2003–2006), a bill on Montenegrin state symbols was passed. The introduction of new flag, coats of arms and anthem two years before the independence referendum meant a complete abandonment of the symbols associated with the broadly defined community of Serbs and Montenegrins and the Yugoslav tradition, as well as a return to the heraldry of the independent Montenegro recognised at the Congress of Berlin in 1878. The controversy about the introduced symbols became part of a broader debate on independence and identity within the divided Montenegrin society. In the new socio-political reality after 2006, the argument about the officially adopted symbols of the already independent Montenegro has remained a distinct element of the Montenegrin identity discourse. The case of Montenegro shows how contradictory the role of national symbols can be when a society is polarised. Disputes over them become a kind of litmus test revealing the existing political and identity divisions. In the everlasting negotiation of identity, even the tiniest aspects of state symbols grow to fundamental importance. Между раздорами и общностью: национальные символы ЧерногорииВ момент распада Югославии Черногория, как самая малая среди ее республик, вместо независимости выбрала остаться в едином государственном организме с Сербией – т.н. третьей Югославии. Только к концу 90-х гг. XX в. на фоне неблагоприятного геополитического и экономического положения Федеративной Республики Югославия, а также усиливающихся разногласий в сербо-черногорских отношениях, в Черногории стали все отчетливее озвучивать стремление к независимости. Этому процессу сопутствовали непрекращающиеся споры об идентичности, м. пр. вокруг вопроса о существовании отельного черногорского языка, неканонической Черногорской православной церкви, а также – шире – вокруг проблемы, отдельной от сербской, черногорской национальной идентичности. В 2004 г. те. уже в период существования более свободного государственного союза Сербии и Черногории (2003–2006) был принят закон о черногорских государственных символах. Введение, за два года до референдума о независимости, новых флага, герба и гимна означало полный уход от символики, ассоциирующейся с широко понимаемой общностью сербов и черногорцев и югославской традицией, а также возврат к геральдике времен независимости Черногории, признанной Берлинским конгрессом 1878 r. Споры, связанные с нововведенной символикой стали частью более широкой дискуссии о независимости и идентичности, которая велась в расколотом черногорском обществе. В новой социально-политической действительности после 2006 г. полемика вокруг официально утвержденных символов уже независимой Черногории продолжала и впредь быть характерным элементом черногорского дискурса об идентичности. Черногорский пример показывает, насколько противоречивой может быть роль национальных символов в условиях общественной поляризации. Споры о символике становятся своеобразным лакмусовым тестом, обнажающим существующие политические и идентичностные расколы. В постоянном негоциировании идентичности, каждый, даже мельчайший элемент символики превращается в вопрос фундаментального значения.
Year
Volume
Issue
Physical description
Dates
published
2018
online
2019-05-01
Contributors
author
References
Document Type
Publication order reference
Identifiers
YADDA identifier
bwmeta1.element.ojs-doi-10_12775_SDR_2018_2_07
JavaScript is turned off in your web browser. Turn it on to take full advantage of this site, then refresh the page.