Full-text resources of CEJSH and other databases are now available in the new Library of Science.
Visit https://bibliotekanauki.pl

Results found: 4

first rewind previous Page / 1 next fast forward last

Search results

help Sort By:

help Limit search:
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
1
Publication available in full text mode
Content available

In memoriam: Aina Blinkena (5.09.1929 – 22.11.2017)

100%
Jansone I.
Acta Baltico-Slavica
|
2018
|
vol. 42
EN
In memoriam: Aina Blinkena (5.09.1929 – 22.11.2017)Professor Aina Blinkena passed away on 22 November 2017. Upon her graduation from the Latvian State University in 1953, she began working for the Institute of Language and Literature of the Latvian SSR Academy of Sciences (today: the Institute of the Latvian Language of the University of Latvia), which became her only permanent workplace. Starting her work as a junior research associate and later – a deputy director and a full member of the Latvian Academy of Sciences, Aina Blinkena shaped the linguistic thought in Latvia for almost fifty years. Aina Blinkena pursued broad interests in the history of language and linguistics, as well as morphology and syntax. She also devoted attention to the aspects of language culture and terminology. Her most important monographs are Latviešu interpunkcija (Latvian punctuation) and Latviešu rakstības attīstība (The development of written Latvian, co-authored by Anna Bergmane). The output of her lifelong work was collected in two volumes of her studies entitled Caur vārdu birzi (Through the forest of words, 2014, 2017). In recognition of her scholarly work and social activity, Aina Blinkena was awarded the highest Latvian distinction – the Order of the Three Stars. Aina Blinkena (5.09.1929 – 22.11.2017). WspomnienieProfesor Aina Blinkena zmarła 22 listopada 2017 roku. Po ukończeniu studiów na Łotewskim Uniwersytecie Państwowym w 1953 roku, rozpoczęła pracę w Instytucie Literatury i Językoznawstwa Akademii Nauk Łotewskiej Socjalistycznej Republiki Radzieckiej (obecnie Instytut Języka Łotewskiego Łotewskiej Akademii Nauk), z którym pozostała związana przez cały czas pracy naukowej, najpierw na stanowisku asystenta, a później – jako jego wicedyrektor i członek rzeczywisty Łotewskiej Akademii Nauk. Aina Blinkena miała ogromny wpływ na rozwój łotewskiej myśli językoznawczej w ciągu ostatniego półwiecza. Jej szerokie zainteresowania naukowe obejmowały zarówno historię języka i językoznawstwa, jak i morfologię i składnię. Zajmowała się także kwestiami kultury języka oraz terminologią. Najważniejsze monografie Profesor Blinkeny to Latviešu interpunkcija (Interpunkcja łotewska) i Latviešu rakstības attīstība (Rozwój łotewskiego języka pisanego; współautorka: Anna Bergmane). Jej najważniejsze prace ukazały się w dwutomowym wydaniu dzieł zebranych, zatytułowanym Caur vārdu birzi (Przez las słów). W uznaniu jej osiągnięć w pracy naukowej i zaangażowania w działalność społeczną Aina Blinkena została uhonorowana Orderem Trzech Gwiazd, najwyższym łotewskim odznaczeniem państwowym.
2
Publication available in full text mode
Content available

On flora semantics in house names found in Vidzeme: materials contained in the 1826 counting of souls in Vidzeme province

100%
Jansone I.
Acta Baltico-Slavica
|
2014
|
vol. 38
EN
On flora semantics in house names found in Vidzeme: materials contained in the 1826 counting of souls in Vidzeme provinceThe information of the counting of souls containing both house names and names of individuals is an essential aspect of historical onomastics.The first counting of souls in Vidzeme took place in 1782 and coincided with the 4th analogous census of the provinces of Russia. Subsequently these took place at irregular intervals, the 5th in 1795, the 6th in 1811, the 7th in 1816, the 8th in 1834, the 9th in 1850, and the final, 10th in 1858.The number of house names entered in the 1826 counting of souls in Vidzeme province (guberna) is 14,500, including those of peasant homes that had been separated from another property whilst retaining the same name. House names based on flora (incl. names of mushrooms) semantics are listed for 574 dwellings, which represent just about 4% of all house names listed for Vidzeme, providing that repeated house names are counted separately. In case of several manors data is missing (lost) for the 1826 census, information for these manors is taken from previous and subsequent censuses.In many instances (279 cases registered) house names were based on the names of deciduous trees found in their immediate vicinity: such names comprise 48.6% of all house names of flora semantic origin, i. e., ozols ‘oak-tree’, bērzs ‘birch-tree’, kārkls ‘osier’, liepa ‘linden tree’, kļava ‘maple tree’, apses ‘aspen’, osis ‘ash tree’, alksnis ‘alder’, lazda ‘hazel-tree’, vītols ‘willow’, ieva ‘bird cherry’.Names based on names of conifers are found (35 instances were recorded, or 6.1% of all house names based on flora semantics), i. e., egle ‘spruce tree’, paeglis, kadiķis ‘juniper’, priede ‘pine-tree’.House names based on names of fruit trees and bushes are only occasionally found in Vidzeme, with 8 recorded instances, or 1.4% of all house names based on flora semantics, i. e., ābele ‘apple tree’, and upene ‘black-currant’.The next sub-group of house names based on flora semantics comprises those based on names of cereals. This is one of the most widely occurring flora semantics sub-groups and contains 58 entries, or 10,1% of all house names based on flora semantics, i. e., auzas ‘oats’, rudzi ‘rye’, mieži ‘barley’, kvieši ‘wheat’, griķi ‘buckwheat’.House names have been found based on terms of 6 legumes, which represents 1% of all house names based on flora semantics, i. e., zirnis ‘pea’, pupa, ‘bean’.Names of common vegetables are the basis for a considerable number of house names. i. e. 53 instances are recorded, representing 9.2% of all house names derived from flora semantics, i. e., rutks, ruduks ‘radish’, kāposts ‘cabbage’, rācenis ‘turnip’, sīpols ‘onion’, ķiploks ‘garlic’, kālis ‘swede’, gurķis ‘cucumber’.House names also derive from terms of widely-cultivated plants such as kaņepes ‘hemp’, apiņi ‘hops’ and lini ‘flax’. These have been the basis for 40 house names, which represent 7% of all hose names based on flora semantics.House names are also based on the names of cultivated and wild herbal plants, and of garden weeds. 47 such cases have been recorded, corresponding to 8.2% of all house names based on flora semantics, i. e., dadzis ‘thistle’, āboliņš ‘clover’, and amoliņš ‘sweet clover’, dille ‘dill’, grīslis ‘sedge’, smilga ‘bent grass’, usne ‘creeping thistle’, pienene ‘dandelion’, pērkones ‘charlocks’, niedre ‘reed’, skosta ‘horse-tail’, vībotne ‘mugwart’.A total of 32 house names based on three flower terms, roze ‘rose’, magone ‘poppy’ and astere ‘aster’ have been recorded; this represents 5.6% of all house names based on flora semantics. The majority (26) of these house names are based on terms of roses.A number of house names in Vidzeme appear to be based on names of mushrooms. 6 such names have been recorded, which represent 1% of all house names based on flora semantics, i. e., bekas ‘boletus’, krimilde, and rudmiese ‘Loctarius’.House names listed in the 1826 counting of souls are based on a wide range of flora semantics, with a clear preference for lexemes associated with names of trees. It is possible that this reflects landscape elements close to these homes, as well as the place that these features have in the relationship of home owners with nature, and their work. In order to draw any deeper conclusions about the presence of flora semantics in house names it would be necessary to examine all relevant historical records up to the present time. O semantyce roślinnej nazw domostw w Widzeme: materiały zawarte w spisie dusz z roku 1826 w krainie WidzemeInformacje o liczeniu dusz, obejmujące zarówno nazwy domostw, jak i nazwiska osób stanowią istotny aspekt onomastyki historycznej.Pierwsze liczenie dusz w krainie historycznej Widzeme odbyło się w 1782 r. i zbiegło się w czasie z podobnym, czwartym spisem, przeprowadzonym w guberniach rosyjskich. Kolejne spisy odbywały się nieregularnie: piąty w 1795 r., szósty w 1811, siódmy w 1816, ósmy w 1834, dziewiąty w 1850, i ostatni, dziesiąty, w roku 1858.Liczba nazw domostw uwzględnionych w spisie dusz z 1826 r. w Widzeme wynosi 14 500, łącznie z domami chłopskimi, będącymi odrębnymi częściami innych posiadłości, choć noszącymi tę samą co one nazwę. Nazwy domów pochodzące od nazw roślin (łącznie z nazwami grzybów) podano w przypadku 574 miejsc zamieszkania, co stanowi tylko ok. 4% ogółu nazw, zakładając, że powtarzające się nazwy liczono osobno. Ponieważ w przypadku niektórych siedzib brak danych (zaginęły) w spisie z roku 1826, informacje o nich zaczerpnięto ze spisów poprzednich i następnych.Nazwy siedzib zamieszczone w spisie dusz z 1826 r. opierają się w szerokim zakresie na semantyce roślinnej, przy czym wyraźnie uprzywilejowane są jednostki leksykalne kojarzone z nazwami drzew. Najprawdopodobniej jest to związane z elementami krajobrazu, znajdującymi się w bezpośrednim sąsiedztwie poszczególnych domostw, ale może też być świadectwem stosunku ich mieszkańców do otaczającej przyrody oraz do swojej pracy. Aby móc wyciągnąć dalsze wnioski na temat obecności semantyki roślinnej w nazewnictwie domostw, konieczne jest przebadanie wszystkich zapisów historycznych aż po czasy nam współczesne.
3
Content available remote

Atlas of the Baltic Languages: plant names of Slavonic origin

63%
Jansone I., Stafecka A.
Acta Baltico-Slavica
|
2013
|
vol. 37
499-513
RU
В статье рассматриваются названия растений славянского происхождения в диалектах единственнo живых балтийских языков – латышского и литовского. Исторически эти славянизмы были заимствованы региональными территориальными диалектами, которые в настоящее время исчезают. В 2009 г. был опубликован пилотный проект Атласа балтийских языков, включающий 12 геолингвистических карт с комментариями на латышском, литовском и английском языках. В 2012 г. первый том атласа: Атлас балтийских языков. Лексика I: Флора – был опубликован в формате CD. Связанную с растительним миром лексику представляют названия, обозначающие: 1) дикорастущие растения – например, василек, крапиву, подорожник, тысячелистник, одуванчик, 2) культурные растения – например, лук, картофель, репу, (зимнюю) пшеницу, и 3) деревья (можжевельник, орешник, грушу и др.), а также части деревьев (макушку дерева, шишку). В качестве основных групп заимствованных названий растений можно выделить: 1. Общие заимствования, которые встречаются в широком ареале в Литве и во всей восточной части Латвии – в Латгалии. Обычно это названия овощей и фруктов, например, картофеля (Solanum tuberosum) – лат. buļve и вар., buļba и вар., uļbiks / лит. bulve и вар., bulbe и вар., чеснока: лат. casnags, casnāgs и вар./ лит. česnākas, šešnākas и вар. 2. Общие заимствования, которые встречаются в широком ареале в Литве и в некоторых говорах Латгалии, например, лит. vosilka / лат. vasilka ‘вaсилёк (Centaurea cyanus)’, лит. kriváunykas и вар. / лат. kravavņiks и вар. ‘тысячелистник (Achillea millefolium L.)’. 3. Славянизмы несовпадающего проиcхождения в латышском и литовском языках, например, лат. klevers (< рус. kлевер, бел. диал. клéвер, клевiр) / лит. kaniušina < бел. kанюшына, поль. koniczyna ‘клевер (Trifolium)’. Атлас балтийских языков отражает языковые контакты и служит важным источником для дальнейших исследований не только в балтистике, но также в славистикe и индоевропейском сравнительном языкознании.
4
Publication available in full text mode
Content available

Atlas of the Baltic languages: plant names of Slavonic origin

63%
Jansone I., Stafecka A.
Acta Baltico-Slavica
|
2013
|
vol. 37
EN
Atlas of the Baltic Languages: Plant Names of Slavonic OriginThe article investigates Slavonic-derived plant names in dialects of the two surviving Baltic languages – Latvian and Lithuanian. Historically, these Slavonisms were originally adopted by small-scale regional dialects, which are now disappearing. In 2009, a pilot study for the Atlas of the Baltic Languages was published. It comprised 12 geo-linguistic maps with Latvian, Lithuanian and English commentaries. 2012 saw the publication, in CD format, of the Atlas’s first volume: Lexis 1: Flora. The material analysed concerns names for: (1) wild plants, e.g., cornflower, nettle, waybread, milfoil, dandelion, plantain; (2) cultivated plants, e.g., onion, potatoe, garlic, cucumber, Swedish turnip, [winter] wheat; (3) trees (juniper, hazel-tree, pear-tree, plum-tree, cherry-tree, etc.) and words related to a tree (top of the tree, cone, etc.).Borrowed plant names can generally be grouped as follows: 1. Common borrowings located in a wide area in Lithuania and used all over Eastern part of Latvia – the region of Latgale. These usually denote fruits and vegetables, e.g. the potatoe (Solanum tuberosum) – Latv. buļve and its variants, buļba and variants, uļbiks / Lith. bulvė and variants, bulbė and variants; or garlic – casnags, casnāgs and variants / Lith. česnākas, šešnākas and variants. 2. Common borrowings located in wide area in Lithuania and used in some subdialects in Latgale, e.g. Lith. vosilka / Lat. Vasilka ‘cornflower (Centaurea cyanus)’; Lith. kriváunykas and variants / Lat. kravavņiks and variants ‘yarrow (Achillea millefolium L.)’. 3. Slavonisms whose origin differs in Latvian and in Lithuanian, e.g. Lat. klevers (< Russ. клевер, Bel. dialectal клéвер, клевiр / Lith. kaniušina < Bel. канюшына, Pol. koniczyna for ‘clover (Trifolium)’.The Atlas of the Baltic Languages, reflecting the language contacts, could be an important source for further investigation not only in Baltistics but also in Slavistics and Indo-European comparative linguistics.Атлас балтийских языков: названия растений славянского происхожденияВ статье рассматриваются названия растений славянского происхождения в диалектах единственнo живых балтийских языков – латышского и литовского. Исторически эти славянизмы были заимствованы региональными территориальными диалектами, которые в настоящее время исчезают. В 2009 г. был опубликован пилотный проект Атласа балтийских языков, включающий 12 геолингвистических карт с комментариями на латышском, литовском и английском языках. В 2012 г. первый том атласа: Атлас балтийских языков. Лексика I: Флора – был опубликован в формате CD. Связанную с растительним миром лексику представляют названия, обозначающие: 1) дикорастущие растения – например, василек, крапиву, подорожник, тысячелистник, одуванчик, 2) культурные растения – например, лук, картофель, репу, (зимнюю) пшеницу, и 3) деревья (можжевельник, орешник, грушу и др.), а также части деревьев (макушку дерева, шишку). В качестве основных групп заимствованных названий растений можно выделить: 1. Общие заимствования, которые встречаются в широком ареале в Литве и во всей восточной части Латвии – в Латгалии. Обычно это названия овощей и фруктов, например, картофеля (Solanum tuberosum) – лат. buļve и вар., buļba и вар., uļbiks / лит. bulve и вар., bulbe и вар., чеснока: лат. casnags, casnāgs и вар./ лит. česnākas, šešnākas и вар. 2. Общие заимствования, которые встречаются в широком ареале в Литве и в некоторых говорах Латгалии, например, лит. vosilka / лат. vasilka ‘вaсилёк (Centaurea cyanus)’, лит. kriváunykas и вар. / лат. kravavņiks и вар. ‘тысячелистник (Achillea millefolium L.)’. 3. Славянизмы несовпадающего проиcхождения в латышском и литовском языках, например, лат. klevers (< рус. kлевер, бел. диал. клéвер, клевiр) / лит. kaniušina < бел. kанюшына, поль. koniczyna ‘клевер (Trifolium)’. Атлас балтийских языков отражает языковые контакты и служит важным источником для дальнейших исследований не только в балтистике, но также в славистикe и индоевропейском сравнительном языкознании.
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
JavaScript is turned off in your web browser. Turn it on to take full advantage of this site, then refresh the page.