Search results

1

“We are the People”: The Holodomor and North American-Ukrainian Diasporic Memory in Marsha Forchuk Skrypuch’s “Enough”

100%

Ulanowicz A.

Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia

|

2017

|

vol. 7: Special Issue, vol. II, POST-COMMUNIST CHILDREN’S CULTURES IN CENTRAL, EASTERN, AND SOUTHEAST EUROPE

49-71

EN

Although the Holodomor — the Ukrainian famine of 1932–1933 — has played a major role in the cultural memory of Ukrainian diasporic communities in the United States and Canada, relatively few North American children’s books directly represent this traumatic historical event. One exception, however, is Marsha Forchuk Skrypuch’s and Michael Martchenko’s picture book, Enough (2000), which adapts a traditional Ukrainian folktale in order to introduce young readers to the historical and political circumstances in which this artificial famine occurred. By drawing on what scholar Jack Zipes has identified as the “subversive potential” of fairy tales, Skrypuch and Martchenko critique the ironies and injustices that undergirded Soviet forced collectivization and Stalinist famine policy. Additionally, they explicitly set a portion of their fairy tale adaptation in Canada in order to gesture to the role played by the Holodomor in structuring diasporic memory and identity, especially in relation to post-Independence era Ukraine.

RU

Несмотря на то, что Голодомор — голод в Украине 1932–1933 гoдов — сыграл важную роль в культурной памяти украинских диаспорных общин в Соединенных Штатах и Канаде, относительно мало североамериканских детских книг описывает это травматическое событие. Важное место в этом контексте является книга Марши Форчук Скрыпух и Майкла Мартченко «Достаточно» (2000), которая адаптирует традиционную украинскую сказку для того, чтобы познакомить молодых читателей с историческими и политическими обстоятельствами этого искусственного голода. Опираясь на то, что ученый Джек Зайпс назвал «подрывным потенциалом» сказок, Скрыпух и Мартченко критикуют иронию и несправедливость советской принудительной коллективизации и политики сталинского голода. Кроме того, они установили часть своей сказочной адаптации в Канаде, чтобы показать роль Голодомора в структурировании диаспорной памяти и самобытности, и связи последних с независимой Украиной.

2

Религия в жизни эмигрантов-белорусов в Аргентине (ХХ в.–начало ХХІ в.)

100%

Шабельцев С.

Orientalia Christiana Cracoviensia

|

2017

|

vol. 9

EN

An article investigates the role of religion in life of Belarusian emigrants in Argentina. The key subject of the research is an analysis of the Orthodox Church development and Belarusians’ participation in its activity. Besides, the author describes the role of certain Belarusian Orthodox priests serving in South America (Aphanasy Martos, Walentin, Iwaszewicz). The author concludes that emigration led to the decrease of level of religiousness of Belarusians. Orthodox churches became just meeting places for emigrants and served as connecting thread with homeland, memory of which was accompanied by acute nostalgia.

PL

Статья посвящена осмыслению роли религии в жизни эмигрантов-белорусов в Аргентине. Основное содержание исследования составляет анализ развития православной церкви и участие белорусов в ее жизнедеятельности. Раскрывается роль и отдельных священников-белорусов, служивших на ниве православия в Южной Америке (Афанасия Мартоса, Валентина Ивашевича). Автор приходит к выводу, что эмиграция приводила к снижению уровня религиозности белорусов, а православные церкви становились для эмигрантов, по большей части, местом встреч и связующей нитью со своей родиной, воспоминания о которой сопровождались острым чувством ностальгии.

3

The impact of metahistory on ethnic identity: the case of the Latvian diaspora in the Soviet Union in the 1920s-1930s

61%

Ivanovs A.

Sociālo Zinātņu Vēstnesis

|

2021

|

issue 1

7-24

EN

Diverse factors influence the processes of shaping, preservation, and development of ethnic identity. Some of these factors have been underestimated by scholars, for instance, the role of common (collective) notions of the past and patterns of metahistory on the whole, which either directly or indirectly influence national consciousness and, consequently, ethnic identity as such. This paper presents a retrospective case study of the potential impact of metahistory patterns on ethnic identity of the Latvians who after the World War I and proclamation of the independent Republic of Latvia remained in the Soviet Union, thus forming the stable and rather numerous Latvian diaspora there. The paper is actually a theoretical research, since there is no possibility to conduct a field study anymore in order to answer the principal question: what factors did support the ethnic identity in the Latvian diaspora in the 1920sñ1930s. However, the absence of the empirical data might be to a certain extent compensated by logical reasoning and extrapolation of the data related to the further periods of implementation of the Soviet ethnic policy. The hypothesis put forward by the author of this paper is as follows: during the interwar period for the representatives of the Latvian diaspora in the Soviet Union, metahistory had become one of the principle influential factors that performed dual function. On the one hand, metahistory patterns were intentionally aimed at weakening, deterioration, and even elimination of the ethnic identity in order to replace it with the so-called ìproletarian classconsciousnessî. Meanwhile, the same metahistory patterns paradoxically supported not only the ethnic identity of the Latvians, but also their national (civic) consciousness. The findings of the research allow concluding that the reasons of the actual failure of the Soviet model of metahistory in the applied field were as follows: 1) the metahistory pattern was not developed to the full; 2) the essence of the pattern revealed its genetic relationship not with history, but with Marxist sociology, therefore, this pattern could not perform the functions that are immanent just for historical discourse; 3) some historic events that formed the core of the metahistory pattern had inevitably raised strong patriotic sentiments in Latvians, thus forming a specific support factor for their ethnic identity. The paper has been prepared within the Project (VPPIZM2018/1-0018) ìInteraction between the Individual, the Society and the State in Process of the History of Latvia: Conflicting Values and Formation of Shared Values during Historical Turning Pointsî under the National Research Programme ìLatvian Heritage and Future Challenges for the Countryís Sustainabilityî.

LV

Dažādi faktori ietekmē etniskās identitātes veidošanās, saglabāšanas un attīstības procesus. Dažiem no šiem faktoriem netiek veltīta pietiekama zinātnieku uzmanība, piemēram, nacionālo apziņu un, attiecīgi, arī etnisko identitāti kā tādu tieši un netieši ietekmējušiem kopīgiem (kolektīviem) priekšstatiem par pagātni un metavēstures modeļiem kopumā. Šis raksts piedāvā retrospektīvu situatīvo pētījumu, lai noskaidrotu metavēstures modeļu potenciālu ietekmi uz latviešu, kuri pēc Pirmā pasaules kara un neatkarīgās Latvijas Republikas dibināšanas palika Padomju Savienībā un izveidoja tur diezgan stabilu un skaitliski lielu diasporu, etnisko identitāti. Būtībā šis raksts tuvojas teorētiskajam pētījumam, jo vairs nav iespējams veikt lauku pētījumus, lai sniegtu atbildi uz principiāli svarīgu jautājumu, kādi faktori īstenībā‚ atbalstīja etnisko identitāti latviešu diasporā‚ 1920.-1930. gados. Tajā‚ pašā laikā‚ empīrisku datu zināmu nepietiekamību daļēji kompensē loģiski secinājumi, analizējot pieejamo materiālu, kā arī datu, kas attiecas uz turpmākajiem posmiem padomju etniskās politikas īstenošanā, ekstrapolācija uz pētāmo posmu. Raksta autora izvirzītā hipotēze ir šāda: Padomju Savienībā starpkaru posmā latviešu diasporas pārstāvjiem metavēsture kļuva par vienu no svarīgākajiem ietekmējošajiem faktoriem, kas veica divējādu funkciju. No vienas puses, metavēstures modeļi tika apzināti orientēti uz etniskās identitātes vājināšanu, izkropļošanu un pat likvidāciju, lai to aizvietotu ar tā saukto “proletārisko šķiras apziņu”. No otras puses, tie paši metavēstures modeļi paradoksāli atbalstīja ne tikai latviešu etnisko identitāti, bet arī nacionālo (pilsonisko) apziņu. Pētījuma rezultāti dod pamatu secinājumam, ka metavēstures padomju modeļa faktiskās neveiksmes cēloņi, veicot tam paredzētās funkcijas, bija šādi: 1) metavēstures modelis kā tāds netika pilnīgi izveidots; 2) šā modeļa iedaba liecināja par tā ģenētisko saikni nevis ar vēsturi, bet ar marksistisko socioloģiju, tāpēc šis modelis nevarēja sekmīgi veikt vēstures diskursam raksturīgās funkcijas; 3) daži vēsturiski notikumi, kuri veidoja metavēstures modeļa kodolu, neizbēgami izraisīja latviešos spēcīgas patriotiskās jūtas, tādējādi veidojot specifisku etnisko identitāti atbalstošu faktoru. Raksts sagatavots valsts pētījumu programmas “Latvijas mantojums un nākotnes izaicinājumi valsts ilgtspējai” projektā VPP-IZM-2018/1-0018 “Indivīda, sabiedrības un valsts mijiedarbība kopējā‚ Latvijas vēstures procesā: vērtību konflikti un kopīgu vērtību veidošanās vēsturiskos lūzumu posmos”.

RU

Различные факторы оказывают влияние на формирование, сохранение и развитие этнической идентичности. Некоторые из них явно недооцениваются учёными – например, роль общих (коллективных) представлений о прошлом и моделей метаистории в целом, которые прямо или косвенно воздействуют на национальное самосознание и, соответственно, на этническую идентичность как таковую. Настоящая статья является ретроспективным ситуационным исследованием потенциального воздействия моделей метаистории на этническую идентичность латышей, которые после первой мировой войны и провозглашения независимой Латвийской Республики остались в Советском Союзе, сформировав там довольно стабильную и многочисленную диаспору. В сущности, статья является теоретическим исследованием, поскольку нет возможности провести полевое исследование с целью ответа на принципиально важный вопрос: какие факторы действительно поддерживали этническую идентичность представителей латышской диаспоры в 1920-е–1930-е годы? В определённой степени недостаточность эмпирических данных может быть компенсирована логическими умозаключениями и анализом имеющегося материала, а также экстраполяцией на ситуацию изучаемого периода более поздних данных о советской национальной политике. Автор выдвигает следующую гипотезу: в межвоенный период для представителей латышской диаспоры в Советском Союзе метаистория стала важным фактором, который выполнял двойственную функцию. С одной стороны, модели метаистории были намеренно нацелены на ослабление, искажение и даже ликвидацию этнической идентичности, чтобы заместить её так называемым «пролетарским классовым сознанием». С другой стороны, те же самые модели метаистории парадоксально поддерживали не только этническую идентичность латышей, но и их национальное (гражданское) сознание. Результаты исследования позволяют выделить основные причины неудачи советской модели метаистории в прикладной сфере (в плане выполнения предписанных функций): 1) модель метаистории так и не была разработана до конца; 2) природа этой модели указывала на её генетическую связь не с историей, а с марксистской социологией, поэтому модель и не могла успешно выполнять функции, естественные для исторического дискурса; 3) некоторые исторические события, входящие в ядро метаисторической модели, неизбежно вызывали у латышей сильные патриотические чувства, тем самым формируя специфический фактор поддержки этнической идентичности. Статья подготовлена в рамках государственной программы исследований «Наследие Латвии и будущие вызовы устойчивому развитию государства», проект VPP-IZM-2018/1-0018 «Взаимодействие индивида, общества и государства в общем историческом процессе Латвии: ценностные конфликты и формирование общих ценностей в переломные исторические этапы».

Refine search results

1 Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia

1 Orientalia Christiana Cracoviensia

1 Sociālo Zinātņu Vēstnesis

1 Ivanovs A.

1 Ulanowicz A.

1 Шабельцев С.

1 2021

2 2017

“We are the People”: The Holodomor and North American-Ukrainian Diasporic Memory in Marsha Forchuk Skrypuch’s “Enough”

Религия в жизни эмигрантов-белорусов в Аргентине (ХХ в.–начало ХХІ в.)

The impact of metahistory on ethnic identity: the case of the Latvian diaspora in the Soviet Union in the 1920s-1930s