Full-text resources of CEJSH and other databases are now available in the new Library of Science.
Visit https://bibliotekanauki.pl

Results found: 8

first rewind previous Page / 1 next fast forward last

Search results

Search:
in the keywords:  тоталитаризм
help Sort By:

help Limit search:
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
1

Karnawalizacja śmierci w literaturze rosyjskiej lat trzydziestych XX wieku

100%
Kotkiewicz A.
Slavica Wratislaviensia
|
2018
|
vol. 167
339-348
EN
The carnivalesque of the death in the Russian literature of the 1930s Russian literature in the 30s of the 20th century developed within the totalitarian sphere, recording and mirroring the horror of the Stalinist reality. The impossibility of a direct expression of one’s own pain and grieving over death which was often associated with a sudden disappearance and a necessity to erase the beloved from one’s memory guided the artists’ attention towards new forms of expression. The works which represent a variety of genres and styles, such as Nikolai Erdman’s drama The Suicide, Daniil Kharms’s novel The Old Woman, as well as The Blue Book of Mikhail Zoshchenko, can be seen as examples of the use of carnivalesque which I understand as a defence strategy towards the omnipresent experience of death. I analysed the following features of carnivalesque: satire, grotesque, “black humour”, absurd, laughter, which are used in the above mentioned works.
RU
Карнавализация смерти в русской литературе30-х годов XX века Во многих произведениях русской литературы 30-х годов XX века, возникших вне эстетики соцреализма, кошмар отождествляется с тоталитарной действительностью. Невозможность непосредственно выразить страдание и оплакать смерть близких направляла писателей к поискам новых форм их передачи. Такие отличающиеся друг от друга по жанровым и стилистическим особенностям произведения, как драма Самоубийца Николая Эрдмана, повесть Старуха Даниила Хармса, а также Голубая книга Михаила Зощенко, являются примерами карнавализации, которая воспринимается как защитная стратегия по отношению к смерти. В данной статье анализу подвергаются следующие приемы карнавализации: сатира, гротеск, черный юмор, абсурд и смех, характерные для выше упомянутых произведений.
2

„Wspomnienia” Nadieżdy Mandelsztam jako forma reprezentacji pamięci

100%
Kotkiewicz A.
Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia
|
2017
|
vol. 6: TRAUMA KULTUROWA JAKO PALIMPSEST: (post)komunizm w kontekście porównawczym nowoczesności, totalitaryzmów i (post)kolonializmów
207-215
EN
Nadezhda Mandelstam’s Hope Against Hope: a Memoir must be regarded as one of the most important accounts of the gradual subjugation of Russian literature in Stalin’s Soviet Union. The purpose of my article is to examine the literary devices employed by the author in her attempt to describe her traumatic experiences, as well as the strategies she uses in order to ‘tame the past’ at a more personal, generational, and historical plan (concerning such experiences as loneliness, entrapment, solitude, homelessness, suffering, fear, and death). Her memoir enables her to relieve the trauma caused by the tragic fate of her husband, the poet Osip Mandelstam, as well as to recreate the final years of his life and work. In a broader context, the book offers thoughts and insights into the moral state of humanity. Together with such novels as Vasily Grossman’s Everything Flows…, Lydia Chukovskaya’s Sofia Petrovna, and Anna Akhmatova’s Requiem, Nadezhda Mandelstam’s writings are a shattering account of life in a totalitarian regime, marked by an ideologically driven process of distorting and erasing memory. She identified creative process not only with the struggle to keep her husband’s name alive but also with a moral obligation to bear witness to the inhumanity of her time.
RU
Воспоминания Надежды Мандель­штам — это одно из самых выдающихся свидетельств процесса порабощения русской литера­туры в период сталинского террора. Целью статьи является анализ механизмов репрезентации личного травматического опыта Надежды Мандельштам, а также применяемых стратегий ос­ваивания прошлого в личном, общественном и историческом контекстах (одиночество, от­чужденность, бездомность, страдание, страх, смерть). Рядом с такими произведениями как Все течет... Василия Гроссмана, Софья Петровна Лидии Чуковской, Реквием Анны Ахматовой, Воспоминания Надежды Мандельштам являются потрясающей записью гибели русской интел­лигенции, а также идеологически управляемого процесса искажения и стирания памяти о про­шлом. Творческий процесс Надежда Мандельштам отождествляет с борьбой за память о поэте Осипе Мандельштаме, его поэтическом наследии, но также с моральной ответсвенностью дать свидетельство времени.
3

Українське кіномистецтво і тоталітаризм (друга половина 1960-х–1980-ті роки)

100%
Кузіна Н., Ховайба Н.
Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia
|
2013
|
vol. 1: Między pamięcią a zapomnieniem. Trauma postkomunistyczna
273-285
EN
The article conсiders confrontation of soviet system and filmmakers, degree of freedom of artistic creativity of intellectuals in totalitarian state, as well as system of punishment that was used against diссidents. The art of cinema as being most massive and influential has received considerable attention from the Soviet state. Ideological format of cinematography development has remained unchanged for decades, its dogmatism and conservatism became a powerful factor in distorting public consciousness. Cinema was to promote communist consciousness of the people and strengthen links with practices of building socialist system. The main method which was available to filmmakers in their works is socialist realism and it was used as basiс for creation of high artistic works that glorified heroic deeds of soviet people — builders of communism. Real achievements and losses of Ukrainian cinema of the second half of the 1960s and first half of the 1980s became clear only with the beginning of liberalization of spiritual life from the time of „perestroika” and development of national cultural life in independent Ukraine.
4
Publication available in full text mode
Content available

Размытость досуга и службы в рамках тоталитарного строя. О Дне опричника Владимира Сорокина

100%
Jaworski M.
Studia Wschodniosłowiańskie
|
2020
|
vol. 20
23-30
EN
The present paper aims at presenting the ambiguity of spare time and service in Vladimir Sorokin’s Day of the Oprichnik in the context of the fictional totalitarian system of the New Middle Ages and the historical atrocity of the Nazi and Soviet history. The proposed interpretation has been based on Giorgio Agamben’s reflections on the individual’s status under the exceptional circumstances of an extremely oppressive regime. The analysis has led the author to conclude the imminent and omnipresent blurring and overlapping of the intimate and the public in Sorokin’s book. Moreover, Day of the Oprichnik may be seen as a rich universe of intertextual references interweaving into a complex picture of a human being disappearing in the uniform crowd of state officers.
5
Publication available in full text mode
Content available

Об одном неудавшемся замысле, или Мемориальная доска Всеволоду Вишневскому в Таллине

80%
Biełobrowcewa I.
Przegląd Rusycystyczny
|
2019
|
issue 3
EN
The article presents a paradoxical fact of using the name of Mikhail Bulgakov in the newspaper discussion of perestroika, when in 1987 a group of Estonian intellectuals opposed the intention to establish inTallinna memorial board to the writer Vsevolod Vishnevsky, a fierce apologist of Soviet power. The existence of censorship prevented direct expression, and Estonian writers found a euphemistic move, arguing the impossibility of perpetuating the memory of Vishnevsky as the organizer of the persecution of Mikhail Bulgakov. The deconstruction of relevant texts of articles published in the Estonian and Central Soviet press, carried out in the article, demonstrates the transformation of polemics in the "literary field" in the confrontation at the national and social level. In the changing socio-political conditions, the name of the writer Mikhail Bulgakov, disgraced in the 1920s-1930s, acquires a decisive force.
PL
W artykule został przedstawiony fakt użycia nazwiska Michaiła Bułhakowa w gazetowej dyskusji okresu pieriestrojki, kiedy w roku 1987 grupa estońskich intelektualistów przeciwstawiła się pomysłowi ufundowania w Tallinie tablicy pamiątkowej Wsiewołodowi Wiszniewskiemu, byłemu apologecie władzy komunistycznej. Istnienie cenzury uniemożliwiało jeszcze wtedy bezpośrednie wyrażenie argumentacji w tej sprawie, więc estońscy pisarze zastosowali eufemistyczny chwyt, argumentując ten protest działaniami Wiszniewskiego związanymi z prześladowaniem Michaiła Bułhakowa. Omówienie publikowanych później w estońskiej i centralnej prasie artykułów polemicznych wobec tego protestu ujawnia mechanizm przeniesienie sporu politycznego na pole literatury. W nowej sytuacji społeczno-politycznej nazwisko pisarza Michaiła Bułhakowa, prześladowanego w latach 20.–30., staje się silnym wsparciem dla protestu skierowanego przeciwko decyzjom politycznym.
RU
В статье упоминается имя Михаила Булгакова в газетной дискуссии периода перестройки, когда в 1987 году группа эстонских интеллектуалов выступила против идеи финансирования мемориальной доски в Таллинне для Всеволода Вишневского, бывшего апологета коммунистического режима. Существование цензуры делало невозможным для эстонских писателей высказывать свои аргументы непосредственно по этому вопросу, поэтому они использовали эвфемизмы для того, чтобы связать протест с действиями Вишневского, связанными с преследованием Михаила Булгакова. Обсуждение публикуемых позднее в эстонской и центральной прессе полемических статей выявляет механизм переноса политического спора в область литературы. В новой социально-политической ситуации имя  Михаила Булгакова, подвергшегося преследованиям в 1920-1930-х годах, становится мощной опорой протеста против политическим решениям.
6
Publication available in full text mode
Content available

Signals of Adaptive Social Readiness as a Cornerstone and a Driving Force of Russian Authoritarianism

80%
Massaka I.
Nowa Polityka Wschodnia
|
2019
|
vol. 3(22)
9-22
RU
Цель статьи – показать взаимосвязь между особенностями современного российского общества (культурными, социологическими и политическими) и тем, какой политический режим (целостный взгляд на Дж. Линца) существовал в Российской Федерации (в 2007–2015 гг.). Предполагаем, что в то время произошел переход от стабильного авторитаризма к гибридной системе, сочетающей элементы авторитаризма и диктатуры. Мы указываем на существенные черты составляющие характер, менталитет и связанные с ними способы поведения российского общества и их системообразующую роль.
EN
The aim of this article is to show the relationship between, the features (in cultural, sociological and political science terms) exhibited by contemporary Russian society and the political regime (in holistic terms by J. Linz), that existed in the Russian Federation (in the years 2007–2015). We assume that an evolution from stable contemporary Russian society to amalgams system combining elements of authoritarianism with dictatorship has taken place during this period. We point out the essential features that constitute the nature of Russian society and social behavior of political importance. Referring to the theory of “the state in society” by D. Migdal, We put the thesis that it is just the Russian way of thinking resulting in certain behavior, that causes the permanence of contemporary Russian society with a tendency to move on the line continuum toward totalitarianism. Proving that Russian society is not a civil society, but a state society, we determine the structure, the role and the modes of operation of Russian intra-system opposition.
7
Publication available in full text mode
Content available

Globalizm jako formuła realizacji imperium neoliberalnego

80%
Zachariasz A. L.
ΣΟΦΙΑ. Pismo Filozofów Krajów Słowiańskich
|
2012
|
issue 12
111-124
EN
The subject of the article is a critical analysis of the axiological and political life of the modern world. The last thirty years in the history of the world is a shaping of the global political-economic organism, referring to the liberal democracy and to the free market. This process began the fall of the Soviet bloc countries. Its continuation was the introduction of a new order in the Balkans, in the Middle East and in the North Africa. Major constraint in the realization of globalization is the Islamic fundamentalism and increasing economic importance of China, India and Russia. Another impediment is also the financial crisis of the Western world.
RU
Предметом статьи является критический анализ аксиологического и политического состояния современного мира. Последние тридцать лет в истории мира это формирование глобального политико-экономического организма, обращенного к либеральной демократии и к свободному рынку. Процесс начался падением системы государств советского лагеря. Его продолжением было введение нового порядка на Балканах, на Ближнем и Среднем Востоке и в Северной Африке. Главные ограничения в реализации глобализации это исламский фундаментализм, экономический рост Китая, Индии и России. Также осложнением является финансовый кризис западного мира.
8
Publication available in full text mode
Content available

Polityka a moralność z perspektywy wolności człowieka

80%
Szyszkowska M.
ΣΟΦΙΑ. Pismo Filozofów Krajów Słowiańskich
|
2012
|
issue 12
15-20
EN
The author takes up the question of the freedom in the moral and sociopolitical context. She distinguishes, besides the freedom “from” and “to”, the outside freedom and the inner freedom. The first is to determine by conditions in which the man is functioning. The second has basis in human psyche. Political system, including the democracy, should guarantee the outside freedom. The sphere of the inner freedom, in which among others the morality is realizing, cannot be limited or imposed by the state and its the laws. Democracy, which the law is a product of the majority not always of conscious people, not enough protect the outside freedom, as well as is often a threat for the inner freedom.
RU
Автор поднимает вопрос свободы в нравственном и социально-политичном контексте. Кроме свободы «от» и «до» она отличает свободу вну-треннюю и внешнюю. Первая определяется условиями, в которых человек функционирует. Вторая основывается на его психике. Политический строй, в том числе демократия, должны гарантировать внешнюю свободу человека. Сфера внутренней свободы, в которой реализуется, между прочим, нравственность, не может быть ни ограничена, ни навязана государством и его законами. Демократия, чьи законы производятся большинством, не всегда сознательных людей, не гарантируют достаточным образом внешнюю свободу, и часто бывают угрозой для внутренней свободы.
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
JavaScript is turned off in your web browser. Turn it on to take full advantage of this site, then refresh the page.