Search results

1

Авторский голос в романе Дины Рубиной "Маньяк Гуревич"

100%

Maliutina N.

Przegląd Rusycystyczny

|

2023

|

issue 2 (182)

165-179

RU

Полисубъектное восприятие мира в романе Дины Рубиной позволяет отметить авторский голос в суждениях нарратора и репликах героев. Автор осуществляет координацию всех субъектов наррации и в своих комментариях осуществляет связь между временем проживания события героем и временем осмысления его читателем. Авторский комментарий включает непосредственные суждения из его жизненного опыта, фигуры умолчания (смысловые лакуны), вставные конструкции, посредством которых можно представить картину мира в романе. Она в значительной степени обусловлена явлением переходности внутреннего состояния героя и его внешнего перемещения(эмиграции).

EN

Wielopodmiotowe postrzeganie świata w powieści Diny Rubiny pozwala wyróżnić głos autora w komentarzach narratora i wypowiedziach bohaterów. Autor koordynuje wszystkie wątki narracji, a w swoich komentarzach łączy moment przeżywania wydarzenia przez bohatera z czasem ,w którym czytelnik go pojmuje. Komentarz autora zawiera bezpośrednie sądy z własnego doświadczenia życiowego, figury ciszy(luki semantyczne),a także konstrukcje inkorporowane. Dzięki tym chwytom możliwe jest przedstawienie obrazu świata w powieści, który w dużej mierze jest zdeterminowany przez zjawisko przejścia stanu wewnętrznego bohatera i jego zewnętrzne przemieszczenie (emigracja).

PL

The polysubjective perception of the world in Dina Rubina’s novel allows us to observe the author’s voice in the narrator’s comments and the characters’ remarks. The author coordinates all the subjects of narration, and in his comments he makes a connection between the time the hero experiences the event and the time the reader comprehends it. The author’s commentary includes direct judgments from his own life experience, figures of silence (semantic gaps), as well as incorporated constructions. Through those ploys it is possible to present the picture of the world in the novel which is largely determined by the phenomenon of transition of the character’s internal state and his external displacement (emigration).

2

Жизненные ценности в контексте литературного процесса

100%

Глотов А.

Language. Culture. Politics. International Journal

|

2019

|

vol. 1

119-128

RU

Абстракт Общественный статус автора литературных произведений как некоей параллельной, вымышленной действительности является очевидным исключением в парадигме социальных ролей любого общества. Вне зависимости от времени и места литературного процесса сами произведения литературы служат прежде всего объектом для нравственных, психологических и эстетических рефлексий. Большинство существующих педагогических концепций рассматривает литературу именно как плацдарм для дидактической, прежде всего – воспитательной, работы. Вместе с тем доминантной идеей воспитания всегда было достижение жизненного успеха. И здесь возникает вопиющее противоречие между дидактическим кредо «человека разумного» (homo sapiens) и фактическим положением «человека пишущего» (άνθρωποσ γραπτώσ). Большинство писателей, с античных времен до современности, не были образцом моральности, не достигали материального успеха, более того – и не стремились к этому. Перечень драматических судеб Эзопа, Овидия, Байрона, Боккаччо, Вийона, Вольтера, Верлена, Гофмана, Пушкина, Достоевского и многих других классиков мировой литературы вызывает мысль о том, что литераторы, творя этический и эстетический идеал, свою собственную биографию очевидным образом проживали вопреки написанному. Сопоставительный анализ историко-литературного материала подтверждает, что даже примеры относительно благополучных писательских жизнеописаний (Вергилий, Гораций, Гете) парадоксальным образом сопровождают идею того, что творческой личности, «человеку пишущему» житейское благополучие скорее противопоказано.

PL

Status społeczny autora dzieł literackich jako rodzaj równoległej, fikcyjnej rzeczywistości jest oczywistym wyjątkiem w paradygmacie społecznych ról każdego społeczeństwa. Niezależnie od czasu i miejsca procesu literackiego, same dzieła literackie służą przede wszystkim jako przedmiot refleksji moralnej, psychologicznej i estetycznej. Większość istniejących koncepcji pedagogicznych traktuje literaturę jako odskocznię do pracy dydaktycznej. Jednak dominującą ideą edukacji zawsze było osiągnięcie sukcesu w życiu. I tu pojawia się jaskrawa sprzeczność między dydaktycznym credo „rozsądnej osoby” (homo sapiens) a faktyczną pozycją „osoby piszącej” (άνθρωπογ γραπτσ). Większość pisarzy, od czasów starożytnych po czasy współczesne, nie była modelem moralności, zresztą nie osiągnęła materialnego sukcesu - i nie dążyła do tego. Lista dramatycznych losów Ezopa, Owidiusza, Byrona, Boccaccia, Villona, Voltaire'a, Verlaine'a, Hoffmanna, Puszkina, Dostojewskiego i wielu innych klasyków literatury światowej przywołuje myśl, że pisarze, tworząc etyczny i estetyczny ideał, swoją własną biografię oczywiście żyli pomimo tego, co zostało napisane. Porównawcza analiza materiału historycznego i literackiego potwierdza, że nawet przykłady stosunkowo dobrze prosperujących biografii pisarza (Wergiliusz, Horacy, Goethe) paradoksalnie towarzyszą idei, że sukces życiowy dla osoby twórczej jest przeciwwskazany.

EN

The social status of an author of literary works as a kind of a parallel, fictional reality is the obvious exception in the paradigm of the social roles of any society. Regardless of the time and the place of the literary process, literary works themselves serve primarily as an object for moral, psychological, and aesthetic reflections. Most of the existing pedagogical concepts consider literature precisely as a springboard for didactic, and first of all educational, work. However, the dominant idea of education has always been the achievement of success in life. And here a glaring contradiction between the didactic credo of the “reasonable person” (homo sapiens) and the actual position of the “writing person” (άνθρωπογ γραπτσ) arises. Most of the writers, from ancient times to modern times, were not a model of morality, did not achieve financial success, and did not even strive for it. The list of the dramatic fates of Aesop, Ovid, Byron, Boccaccio, Villon, Voltaire, Verlaine, Hoffmann, Pushkin, Dostoevsky and many other classics of the world literature evokes the idea that the writers, creating an ethical and aesthetic ideal, lived their own biography obviously contrary to what was written . A comparative analysis of the historical and literary material confirms that even the examples of relatively prosperous writers’ biographies (Virgil, Horace, Goethe) paradoxically accompany the idea that “human well-being” is rather contraindicated for a creative person, a “writing person”.

3

Генрих Сапгир: «…детское мышление гораздо более сродни поэтическому»

100%

Балашова Е., Каргашин И.

Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica

|

2021

|

issue 14

181-189

EN

The article dwells on the specific character of subjectivity in the poems by Genrikh Sapgir. The features of the lyrical subject’s speech and thinking are discussed on basis of the book Deti v sadu [Children in the Garden]. As the analysis shows, the author’s strategy in this poetic volume is an artistic reconstruction of an adult’s attempt to enter the world of a child’s consciousness. It turns out that texts composed of “half-words” provide clues enough for well- -defined and adequate interpretations. Among the author’s main methods and “signals” that guide the reader, one should mention the context of an utterance (provided by a line or by a poem as a whole) and the operation of language regularities. The poems present a certain poetic experiment, the essence of which is to show the ability of speech to convey meaning accurately even when a significant proportion of lexical units is missing – due to the systemic character of language itself. The result is an attempt of an adult to get into the world of a child’s consciousness, to show this world through “the child’s own mentality”. Moreover, Sapgir’s “experiment” has methodological importance. In the volume Deti v sadu, the poet corroborates the claim made by Aleksandr Skaftymov in his absentee dispute with Aleksandr Potebnya: the subjectivity of a reader’s perception notwithstanding, it is the author that guides the reader. As is worth pointing out, Sapgir may have had yet another reason for resorting to the “half- -words’ poetics”. As is well known, Viktor Krivulin has suggested that as a children’s poet Genrikh Sapgir was a true professional, while in his adult poetics the professionalism sometimes handicapped him. On the one hand then, dealing with the “child’s vision” is one of the ways to avoid “adult professionalism”. On the other hand, such poetics entirely corresponds with Sapgir’s type of creativity – his constant search for new writing methods and new forms of poetic language.

RU

Главным предметом исследования является специфика субъектной сферы в стихо- творениях Генриха Сапгира. На материале книги Дети в саду рассмотрены особенности речи и мышления лирического субъекта. Как свидетельствует анализ, авторская стратегия данной поэтической книги – художественное воссоздание попытки взрослого проникнуть в мир сознания ребенка. При этом оказывается, что тексты, составленные из «полуслов», обеспечивают вполне определенные и адекватные интерпретации. Среди основных способов и авторских «сигналов», которые направляют читателя, следует назвать контекст высказы- вания (стиха и стихотворения в целом) и действие собственно языковых закономерностей. Перед нами своего рода поэтический эксперимент, суть которого – показать способность речи к точному выражению смысла даже при утрате значительной части лексических еди- ниц – в силу системности самого языка. В итоге перед нами попытка взрослого проникнуть в мир сознания ребенка, показать этот мир «его мышлением». При этом «эксперимент» Г. Сапгира имеет собственно методо- логическое значение. В книге стихов Дети в саду поэт доказывает правоту А. П. Скафтымова в его заочном споре с А. А. Потебней: при всей субъективности читательского восприятия читателя всё же ведет автор. Кроме того, на наш взгляд, следует назвать еще одну причину обращения Г. Сапгира к «поэтике полуслов». Известно суждение В. Кривулина о том, что как детский поэт Г. Сапгир был высочайшим профессионалом, а во взрослых стихах этот профессионализм ему иногда вредил. С одной стороны, обращение к «детскому видению» оказывается одним из способов ухода от «взрослого профессионализма». С другой стороны, такая поэтика вполне отвечает типу творчества Г. Сапгира – его постоянным поискам новых методов письма и форм поэ- тического языка.

4

Журнальные и книжные посвящения Н. И. Новикова

100%

Наталья Кочеткова Н., Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Р. а. н.

Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica

|

2015

|

vol. Zeszyt specjalny 2015

RU

Следуя европейской традиции XVII−XVIII веков, Н. И. Новиков сопровождал дедика- циями почти все свои многочисленные издания. Его дедикации разнообразны и по выбору адресатов, и по своему характеру. Он обращался не только к царственным особам и высоко- поставленным покровителям, но и к людям, близким ему по своим убеждениям, к кураторам Московского университета, студентам, женщинам. Эти посвящения открывали новые воз- можности самого жанра в русской издательской практике.

EN

Many of the numerous books and journals edited by Nikolai Novikov bear dedications. These paratexts can be very different, depending on the addressee and the author’s relation to the particular person: Catherine II, powerful patrons, curators of the Moscow University or its students, friends and like-minded acquaintances, women, etc. Certain journals are even dedicated to the Fatherland. Novikov’s dedications also differ in form: some of them are very short, others have the form of a letter. Novikov followed tradition but also often went beyond the Russian publishing practices of his epoch.

5

Mотив свободы. Oт Достоевского к Алексиевич

80%

Padsasonny S.

Studia Rossica Gedanensia

|

2016

|

issue 3

289-303

RU

В статье раскрываются особенности мотива свободы и его развитие из "Великого Инквизитора" (роман "Братья Карамазовы") Ф.М. Достоевского в роман "Время секонд хэнд" С.А. Алексиевич. Анализируются параллели и различия между двумя авторами и их позициями в текстах. Мотив свободы исследован как ведущий элемент русской культуры, литературы, политической жизни и исторического контекста. Также в статье показаны элементы пропаганды в пересечении с данными литературными текстами.

EN

The article explains the motif of freedom and its development from "The Grand Inquisitor" (as part of the novel "The Brothers Karamazov") by F.M. Dostoyevsky to "Secondhand Time" by S.A. Alexievich. The parallels and the differences between the two authors respective views are analysed. The motif of freedom is investigated as one of the main elements in Russian culture, literature, political life and in the historical context. The elements containing propaganda are revealed in reference to actual citations from these books.

6

Між експериментом та інтелектуальним письмом: гра з літературною традицією у романі Майка Йогансена „Подорож ученого доктора Леонардо і його майбутньої коханки прекрасної Альчести у Слобожанську Швайцарію”

71%

Hirnyak, Mar‘yana

Studia Ucrainica Varsoviensia

|

2020

|

vol. 8

217-232

PL

The article deals with the novel The Travel of Scientist Dr. Leonardo […] by Mike Johansen which manifests the author’s predisposition to experimental game with literary tradition and classic poetics as well as to the intellectual writing. The experiment can be observed foremost in the decentration of the novel’s structure and textual communicative strategies. The author creates “the book of Landscape” as opposed to the narrative about events and characters. He plays with the reader, emphasizing on his presence permanently and exposing artistic techniques, uses language code switching and inserted constructions, creating an eff ect of cinematography. The intellectualization of writing is proved by intertextual links (fi rst of all, parodying diff erent literary styles), presence of irony as worldview principle in the work, motivation for the reader to construct possible worlds and to oscillate at the limit of the factuality and fi ctionality as well as by refl ections devoted to the philosophy of things, landscapes, travels and laws of being.

7

Оперы Генделя в контексте современной режиссуры: к вопросу о претворении приёмов современных медиа

51%

Консон Г., Консон И.

Ars inter Culturas

|

2019

|

vol. 8

259-278

EN

The article is based on the interaction of two genres, namely travel notes, including the author's impressions of a trip to the German cities of Halle, Bad-Lauchstedt and Bernburg, as well as reviews of modern productions of Baroque operas. Halle is famous as the birthplace of the outstanding composer Georg Friedrich Handel (1685-1759). The international Handel music festival is held here every year, which also includes an international scientific Symposium dedicated to the study of the great Saxon and his contemporaries. The concept of this year's Symposium, "Sensitive, heroic, sublime: Handel's women," was to study the female images embodied in his operas. The authors traveled to Halle as journalists to describe their impressions of both the trip and the contemporary productions of Handel's stage works. But in considering the history and cultural events of this city, we were able to go beyond ordinary observations into the sphere of scientific generalizations and come to the conclusion that the directors’ understanding of these operas through the integration of musical drama with related arts was unusually expanded. To study this phenomenon, we turned to the scientific tools developed in Russia by two Soviet researchers who have become seminal in their field. One of them was the psychologist Lev Vygotsky, who, exploring the spiritual world of the hero in fiction, revealed his psychological contradictions, expressed in the conflict of the narrative and the plot. The other, Sergei Eisenstein, who knew Vygotsky’s manuscript of his study "Psychology of Art" and, with some influence from these ideas, created his own "psychology of art", which is set out in the pages of his works of different years. The core of this concept was "the transition from the Expressive Movement to the image of a work of art... as a process of the interaction of layers of consciousness", which allowed for multiple entries into the artistic image. Such entries are also supported by some features of the cinematograph where the first among equals is the principle of intellectual editing, based on Eisenstein's montage theory. In Eisenstein's theory, other types of editing—linear, parallel, associative—have been generalized and developed into a large-scale system of the psychology of heroes in art. In this article, the identification of the essence of these processes made it possible for the authors to discern the phenomenon of increasing the meaning in the Halle directors' interpretations of Handel's operas, which arises from the merger of two seemingly irreconcilable and conflicting layers of consciousness: Baroque and eclectic modern, which developed at the turn of the last century.

Refine search results

2 Acta Universitatis Lodziensis. Folia Litteraria Rossica

1 Ars inter Culturas

1 Language. Culture. Politics. International Journal

1 Przegląd Rusycystyczny

1 Studia Rossica Gedanensia

1 Studia Ucrainica Varsoviensia

1 2023

1 2021

2 2020

1 2019

1 2016

1 2015

1 Hirnyak, Mar‘yana

1 Maliutina N.

1 Padsasonny S.

1 Балашова Е.

1 Глотов А.

1 Институт русской литературы (Пушкинский Дом) Р. а. н.

1 Каргашин И.

1 Консон Г.

1 Консон И.

1 Наталья Кочеткова Н.

Авторский голос в романе Дины Рубиной "Маньяк Гуревич"

Жизненные ценности в контексте литературного процесса

Генрих Сапгир: «…детское мышление гораздо более сродни поэтическому»

Журнальные и книжные посвящения Н. И. Новикова

Mотив свободы. Oт Достоевского к Алексиевич

Оперы Генделя в контексте современной режиссуры: к вопросу о претворении приёмов современных медиа