Search results

1

W poszukiwaniu nowego obrazu dziejów ziem południowo-wschodnich dawnej Rzeczypospolitej w XIX w. w "Trójkącie ukraińskim" Daniela Beauvois

100%

Epsztein T.

Kwartalnik Historyczny

|

2007

|

vol. 114

|

issue 3

159-171

EN

This article is a review article of Daniel Beauvois' book "Trójkąt ukraiński. Szlachta, carat i lud na Wołyniu, Podolu i Kijowszczyźnie 1793-1914", Lublin 2005.

2

Serbs in Croatia, Serb Democratic Party, Jovan Rašković, Yugoslav crisis, ethnic relations

88%

Kaleta P.

Slovanský přehled: historická revue pro dějiny střední, východní a jihovýchodní Evropy (Slavonic Review: Review for Central, Eastern and Southeastern European history)

|

2016

|

vol. 102

|

issue 2

311–334

EN

Russian and Ukrainian emigration in the 1920s had a considerable influence on the development of culture and science in interwar Czechoslovakia. Among the ethnic and religious groups of this emigration were also the Turkic Karaims [also known as Crimean Karaites or Krymkaraylar], of whom, according to our findings, there were 56 who had come to Czechoslovakia by the end of the Second World War. We were able to determine the birthplaces of all of these emigrants and classify them into the corresponding Russian governorate. The analysis shows, that the greatest number of them were born in the Taurida governorate (29 persons). Among the individual localities, the Crimean city of Yevpatoria, from where 9 Czechoslovak Karaims had come, was the most frequent. Some of these people settled permanently in the Czechoslovak Republic and the work done by many of them, such as Michail Ajvaz, Andrej Karakoz, Michail Katyk, and Sinan Borju, greatly contributed to the development of Czechoslovak science and culture.

3

Jména českých osad ve volyňské gubernii v carském Rusku

63%

Nováková M.

Acta onomastica

|

2020

|

vol. 61

|

issue 1

153-160

EN

Since the 1860’s, Czech settlers were coming to the Volhynian Governorate of the tsarist Russia, where they started to found villages and cultivate the land. The paper analyses the names of the Czech villages in Volhynia by the year 1897, recorded in the unique list by Manuil Němeček from 1901. The names of these villages are Czech with phonetical or word-formation changes under the influence of Ukrainian, or Ukrainian with Czech suffixes or phonetical changes and Ukrainian, some of them with a Czech attribute.

4

„Refleksje” kanclerza koronnego Jana Małachowskiego (1755–1757)

51%

Szwaciński T.

Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej

|

2019

|

vol. 54

|

issue 1

27-57

EN

In 1753, Great Crown Chancellor Jan Małachowski joined the so-called “Kolbuszowa party”, which meant his entering into conflict with the Saxon-Polish court. Despite this, he did not intend to remain in opposition, although he ruled out agreement with the leader of the new court party, Jerzy August Mniszech. In 1755, he began correspondence with the first Saxon minister Heinrich Brühl and with the secretary of the Russian mission in Warsaw Jan Rzyszczewski. He intended to gain decisive influence on the situation in the Commonwealth through Russian protection, and the Dresden court would be forced to accept this situation. The article presents and analyses Russian diplomatic correspondence on this issue. The Russians agreed to Małachowski’s presentation of his project of arrangement of Polish affairs.In October 1755, the chancellor presented Rzyszczewski with his “Reflections”. He wrote in them that although Russia had always wanted to keep peace in Poland and to observe the laws, it was portrayed by supporters of France as a force using violence. Even if that was the case, wrote the chancellor, it served the Poles themselves. Russia’s attitude to Poles he compared to a father using the rod to discipline his unruly children. Małachowski asked that a new Russian ambassador be quickly appointed in Poland, who would be a mediator in conflicts. As a model, he cited the example of the impartial mediation of Tsar Peter I between August II and the confederates in 1716. At the end of the project, Małachowski suggested that the new Russian diplomat should organise Polish affairs through the persons of Polish primate and chancellor. This was to serve Małachowski to become an administrator of order in Poland alongside the new Russian ambassador. St Petersburg’s response to Małachowski’s proposals was cautious, the case was being postponed. The immediate effect was that in 1756 the chancellor was put back on the Russian pay list with the amount of 7,000 rubles a year.In April 1756, a decision was made in St Petersburg to send a new diplomat to Poland. Although this was due to the broader plans of Russia, Małachowski was told that this step was due to his requests. Encouraged by this declaration, the chancellor began new negotiations with Brühl, and kept St Petersburg informed in detail. He told the Saxon first minister that Russia had offered him partnership in resolving Polish conflicts. However, due to the silence of St Petersburg, the matter was brought to an impasse. It was only in March 1757 that the text of Małachowski’s “Reflection” was quoted as a fragment of instructions for the new Russian diplomat in Poland, Mikhail Volkonsky. Małachowski, however, did not obtain any personal benefits from this.

RU

Канцлер великий коронный Яна Малаховский в 1753 г. примкнул к т.н. «Кольбушовской партии», что означало вступление в конфликт с саконско-польским двором. Несмотря на это, он не намеревался оставаться в оппозиции, однако исключал примирение с руководителем новой придворной партии Ежи Августом Мнишеком. В 1755 г. Малаховский начал переписываться с первым министром Саксонии Генрихом Брюлем, а также с секретарем российского посольства в Варшаве Яном Ржищевским. С помощью российского покровительства он намеревался приобрести решающее влияние на ситуацию в Речи Посполитой. Дрезденский двор был бы принужден примириться с таким положением дел. В тексте была представлена и проанализирована российская дипломатическая переписка, касающаяся этого вопроса. Русские согласились на то, чтобы Малаховский предъявил им проект исправления польских дел.В октябре 1755 г. канцлер представил Ржищевскому свои «Рефлексии». Он отметил в них, что хотя Россия всегда желала сохранить в Польше мир и соблюдать законы, то была представлена сторонниками Франции, как держава, прибегавшая к насилию. Даже если так и было, писал канцлер, то это было полезно самим полякам. Он сравнил отношение России к полякам к отцу, применявшему розги к непослушным детям.Малаховский просил, чтобы быстро назначить нового российского посла в Польше, который стал бы арбитром в конфликтах. Он приводил в пример беспристрастное посредничество Петра I между Августом II и конфедератами в 1716 г. В завершении проекта Малаховский напоминал, что новый российский дипломат должен уладить польские дела через посредничество примаса и канцлера. Таким образом Малаховский намеревался обеспечить себе пост наместника в Польше рядом с новым российским послом. Ответ Петербурга на предложения, содержавшиеся в «Рефлексиях» был довольно осторожный, дело было отложено до другого времени. Непосредственным результатом стало возвращение Малаховскому в 1756 г. российского финансирования суммой 7000 рублей в год.В апреле 1756 г. в Петербурге было принято решение послать в Польшу нового дипломата. Несмотря на то, что это было последствием более обширных планов России, Малаховского заверили, что этот шаг был результатом его прошений. Канцлер, поощренный таким заявлением, начал новые переговоры с Брюлем, о которых детально информировал Петербург. Он уверял саксонского первого министра в том, что Россия предложила ему соучастие в разрешении польских конфликтов. Однако из-за молчания Петербурга дело зашло в тупик. Только в марте 1757 г. текст «Рефлексий» Малаховского был приведен, в качестве фрагмента инструкции новому российскому дипломату в Польше – Михаилу Волконскому. Однако Малаховскому это не принесло никакой персональной выгоды.

PL

Praca jest poświęcona analizie „Refleksji” kanclerza wielkiego koronnego Jana Małachowskiego, które zostały przygotowane w 1755 r. Stanowiły one złożoną przez kanclerza na ręce sekretarza rosyjskiego poselstwa w Warszawie Jana Rzyszczewskiego propozycję nowego ułożenia przez Rosję spraw polskich. Celem Małachowskiego było wzmocnienie swojej pozycji na polskiej scenie politycznej. Rosja wykorzystała „Refleksje”, wpisując je w 1757 r. do instrukcji nowego dyplomaty w Polsce Michaiła Wołkonskiego, jednak kanclerz nie osiągnął spodziewanych korzyści.

Refine search results

1 Acta onomastica

1 Kwartalnik Historyczny

1 Slovanský přehled: historická revue pro dějiny střední, východní a jihovýchodní Evropy (Slavonic Review: Review for Central, Eastern and Southeastern European history)

1 Studia z Dziejów Rosji i Europy Środkowo-Wschodniej

1 2020

1 2019

1 2016

1 2007

1 Epsztein T.

1 Kaleta P.

1 Nováková M.

1 Szwaciński T.

W poszukiwaniu nowego obrazu dziejów ziem południowo-wschodnich dawnej Rzeczypospolitej w XIX w. w "Trójkącie ukraińskim" Daniela Beauvois

Serbs in Croatia, Serb Democratic Party, Jovan Rašković, Yugoslav crisis, ethnic relations

Jména českých osad ve volyňské gubernii v carském Rusku

„Refleksje” kanclerza koronnego Jana Małachowskiego (1755–1757)