Full-text resources of CEJSH and other databases are now available in the new Library of Science.
Visit https://bibliotekanauki.pl

Results found: 4

first rewind previous Page / 1 next fast forward last

Search results

Search:
in the keywords:  тело
help Sort By:

help Limit search:
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
1
Publication available in full text mode
Content available

Человек в творчестве Михаила Бахтина

100%
Повторева С. М.
ΣΟΦΙΑ. Pismo Filozofów Krajów Słowiańskich
|
2018
|
vol. 18
173-188
EN
The author claims that M. Bakhtin in his works addresses to the man, his being in the world, his relations with others people. It is analyses the categories of M. Bakhtin’s anthropology, who examine the relation «I – another» as dialog and universal characteristic of man’s consciousness. Author emphasizes that dialogic doctrine of M. Bakhtin represents original direction of philosophical anthropology, which is adequate of challenges of modern world and future of mankind.
PL
Autorka wskazuje, że M. Bachtin w swoich pracach odnosi się do człowieka; jego bycia w świecie i relacji z innymi. Analizuje kategorie antropologii M. Bachtina, które wskazują na relację „ja – inny” jako dialogu i uniwersalną cechę świadomości człowieka. Podkreśla, że dialogiczna doktryna M. Bachtina reprezentuje oryginalny kierunek antropologii filozoficznej, adekwatny do wyzwań współczesnego świata i przyszłości ludzkości.
2

„Ciało śmierci” (na podstawie wybranych utworów Władimira Sorokina)

100%
Zywert A.
Slavica Wratislaviensia
|
2018
|
vol. 166
441-453
EN
“The body of death” (on the basis of selected worksby Vladimir Sorokin) One of the outstanding characteristics of Vladimir Sorokin’s works is the permanent presence of Thanatos motifs. The structure of Sorokin’s pictures of death (both executed and experienced) is subordinated to the logic of the process of going beyond the word-body opposition. Consequently, death in Sorokin’s prose is always deprived of its proper dignity. Moreover, it is shown as a senseless and absurd. The conscious emphasis on physicality, understood as the expression of the desire to overcome the word-body opposition, causes the necessary presence of means which are typical of horror films. This strategy can be observed within the whole oeuvre of the author, however with varied intensity as in the recent works Sorokin places much lesser emphasis on the display of human physicality in the face of death.
RU
„Тело смерти” (на примере избранных произведений Владимира Сорокина) Одной из опознавательных черт творчества Владимира Сорокона является постоянное присутствие танатологических мотивов. Структура сорокинских образов смерти (как причиняемой, так и испытываемой) подчинена процессу преодоления. В результате смерть у Сорокина всегда лишена должного достоинства и показана как бессмысленная и абсурдная. Сознательный нажим на телесность как способ преодоления оппозиции слово–тело генерирует между другими присутствие приемов присущих формуле фильма ужасов. Эту стратегию можно заметить в целом творчестве автора, хотя с разной интенсивностью, так как в последний период творчества Сорокин сравнительно меньше внимания посвящает описанию физиологических процессов перед смертью.
3

Traumatic body, word, and otherness: Refugees and deportations in the 1940s Estonian Soviet Socialist Republic

100%
Annus E.
Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia
|
2017
|
vol. 6: TRAUMA KULTUROWA JAKO PALIMPSEST: (post)komunizm w kontekście porównawczym nowoczesności, totalitaryzmów i (post)kolonializmów
23-33
EN
This essay analyses some instances of Estonian life-writing in order to investigate the question of collective trauma in the Soviet-era Baltics, and especially in Estonia. I suggest that it is precisely the combina­tion of wounded body, word and otherness that forms the basis of collective, or national trauma. In working through or acting out the traumatic as a repetitive event, the affective charge in the wounded body will find its expression through the unconditional rejection of the Other. This intimate liaison between the negative affective charge that is experienced in the body and the Other that is figured in the imagination is disseminated in discursive form. The link between the national Other and one’s bodily vulnerability is established in a way that resists rationalization: for those who lived through the trauma of deportations, the Other becomes transfixed in a structure of trauma in a way that cannot be negotiated.
RU
В статье анализируются некоторые примеры эстонских биографических писаний, чтобы исследовать вопрос о коллективной травме в странах Прибалтики в советскую эпоху, особенно в Эстонии. Полагается, что именно комбинация раненого тела, слова и другой при­роды составляет основу коллективной или национальной травмы. При работе или разыгры­вании травматического как повторяющегося события, эмоциональный заряд в раненом теле находит свое выражение через безусловное отклонение Другого. Эта интимная связь между от­рицательным аффективным зарядом, который испытывается в теле и Другoм, фигурирующим в воображении, распространяется в дискурсивной форме. Национальная связь с Другим и физиологической уязвимостью устанавливается таким образом, который не подлежит рацио нализации: для тех, кто пережил травму депортаций, Другое становится запертым в структуре травмы таким образом, что оно не обсуждается. Pobierz artykuł
4

Ciało i trauma w ukraińskiej sztuce współczesnej

80%
Zambrzycka M.
Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia
|
2017
|
vol. 6: TRAUMA KULTUROWA JAKO PALIMPSEST: (post)komunizm w kontekście porównawczym nowoczesności, totalitaryzmów i (post)kolonializmów
131-143
EN
In the text I want to show how images of the body in Ukrainian contemporary art refer to the traumatic events of the past. The experience of trauma has repercussions both on mental and bodily level and is reflected in many areas of culture. In art, trauma is manifested through deformed or diseased body. In this article I discuss the selected projects of Arsen Sawadov and Kharkiv, photographers, and of the representatives of the so called Kharkov’s School of Social Photog­raphy: Serhiy Bratkov and Boris Mychajłov.
RU
Статья раскрывает инструмент трансформации травмы в образ и то, как с помощью образов тела современное украинское искусство относится к травматическим событиям прошлого. Опыт травмы имеет последствия, как на психическом, так и на телесном уровне и находит свое отражение во многих областях культуры. Искусство относится к травматическим событиям, представляя деформированное или больное тело. В этой статье автор рассматривает избранные проекты Арсена Савадова и харьковских фотографов, представителей т.н. «харьковской школы» социальной фотографии: Сергея Браткова и Бориса Михайлова.
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
JavaScript is turned off in your web browser. Turn it on to take full advantage of this site, then refresh the page.