Full-text resources of CEJSH and other databases are now available in the new Library of Science.
Visit https://bibliotekanauki.pl

Results found: 13

first rewind previous Page / 1 next fast forward last

Search results

help Sort By:

help Limit search:
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
1
Publication available in full text mode
Content available

Trauma, pamięć, afekt: echa terroru w powieści graficznej Сурвило Olgi Ławrientiewej

100%
Pawletko B.
Studia Rossica Posnaniensia
|
2022
|
vol. 47
|
issue 2
47-60
EN
The article analyzes Olga Lavrenteva’s graphic novel Survilo, which echoes the terror, especially the Stalinist repression and the blockade of Leningrad. Lavrenteva is a graphic artist, author of comic books, representative of the third generation, who presents the story of her grandmother, Valentina Survilo, and her relatives in an unconventional form. Translated into the language of comic books, this family story focuses on the fate of many inhabitants of the Soviet Union. At the same time, as if on the sidelines, Lavrenteva raises an important issue – the coexistence of memory and affect, which is the result of long-term silence. Survilo is not only a record of the past but also of the emotional states of her grandmother, the paralyzing fear that accompanied her, i.e. the physical and psychological costs that the survivors had to bear. Lavrenteva’s graphic novel successfully fits into the new practices of commemoration and witnessing, which are still a novelty in Russia, carrying a great potential for critical revision of the dark past, and – above all – for building a community of memory based on the foundations of intergenerational dialogue.
2
Publication available in full text mode
Content available

Cicho sza. O (nie)ludzkim obliczu blokady Leningradu

100%
Pawletko B.
Zoophilologica. Polish Journal of Animal Studies
|
2015
|
issue 1
295-306
EN
The main aim of the article is to draw attention to a different hell than that of the Nazi concentration  camps, namely, the cruel test of human possibilities, impulses, and reactions that was the Siege of Leningrad. Mass famine, which had a solid scientific basis and proved to be one of the most effectiveweapons of the 20 century, was again used there. The besieged man, left to his survival instinct, shows an only seemingly (in)human face, which is manifested in eating domestic animals but also in cannibalism (this was a taboo issue for many years). Fortunately, the horrific experiment conducted on the city’s inhabitants revealed also successful, even heroic, attempts to maintain humanity and dignity. One of these is surely the history of the Leningrad Zoo, which functioned as usual during the siege (except for the winter of 1941–1942). It demonstrates not only the importance of bonds between man and animal, but also confirms that, in the face of
3
Publication available in full text mode
Content available

Sprawozdanie z Międzynarodowej Konferencji poświęconej 70-leciu urodzin Josifa Brodskiego (Wilno 31 maja–3 czerwca 2010)

100%
Pawletko B.
Przegląd Rusycystyczny
|
2010
|
issue 3
PL
Sprawozdanie z Międzynarodowej Konferencji poświęconej 70-leciu urodzin Josifa Brodskiego (Wilno 31 maja–3 czerwca 2010)
4
Publication available in full text mode
Content available

SZKICE (Z) PRZESZŁOŚCI O WIZUALNYCH REPREZENTACJACH GUŁAGU

100%
Pawletko B.
Przegląd Rusycystyczny
|
2018
|
issue 3
PL
ЭСКИЗЫ ПРОШЛОГО. О ВИЗУАЛЬНЫХ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯХ ГУЛАГАР е з ю м еЛагерные воспоминания охватывают не только документальные свидетель-ства, поэзию и прозу, но также визуальные и словесно-визуальные репрезен-тации. В статье предпринята попытка рассмотреть эскизы, рисунки, словесно-визуальные гибриды, которые выполняют фактически роль фотографий. Онилежат в основе знаний о Гулаге, его принципах и повседневности, рассматри-ваемой с точки зрения узников, хотя по необходимости эти свидетельства не-редко возникали уже в послелагерной действительности. В центре вниманиянаходятся работы Бориса Свешникова, Николая Гетмана, Сергея Рейхенберга,Юло Соостера, а также свидетельства Ольги Раницкой, Галины Цивирко-Ле-щинской, Евфросинии Керсновской, которые подтверждают, что травматиче-ский лагерный опыт, хотя исключительно сложный, но представляемый, и ондолжен стать важной частью культуры памяти.
5
Publication available in full text mode
Content available

DOŚWIADCZENIE GŁODU: PIOTROGRÓD-LENINGRAD

100%
Pawletko B.
Przegląd Rusycystyczny
|
2020
|
vol. 172
|
issue 4
RU
Читая воспоминания, записки блокадников часто можем встретить информацию, относящуюся к голоду, который возник в городе во время гражданской войны. Оказывается, что эти две пограничные ситуации во многом похожи друг на друга, это касается хотя бы того же механизма поведения в условиях усиливающегося голода. И именно с такой точки зрения в статье анализу подвергается книга Мысли о жизни. Воспоминания Дмитрия Лихачева. Внимание сосредоточено как на сходствах в описании голода в Петрограде и в Ленинграде, так и на различиях – если голод в послереволюционной России описан в свидетельстве Лихачева в контексте детских воспоминаний, то блокада Ленинграда воспринимается взрослым человеком (мужем, отцом, но и сыном), который очень пронзительно, глубоко описывает изменения в психике и теле блокадников.
EN
Reading reminiscences and notes of besieged citizens of Leningrad many times one can come across information concerning famine set in the Russian city during the civil war. It turns out that those two boundary experiences imply many frightening similarities, such as the same mechanism of behavior towards escalating famine. The article attempts to analyze Reminiscences by Dmitry Likhachov from this perspective. The author pays attention to the similarities in describing famine in Petrograd and Leningrad, but also differences. After all, the famine in post-revolutionary Russia is present in Likhachov’s witness in the context of reminiscences form his childhood. Whereas, the siege of Leningrad is seen by grown-up man – husband, father, but also son, who in an interesting way records traumatic changes of the body and psychology of besieged man.
PL
Czytając wspomnienia, zapiski oblężonych leningradczyków nieraz można natknąć się na informacje dotyczące głodu, jaki zapanował w mieście podczas wojny domowej. Okazuje się, że te dwa doświadczenia graniczne kryją w sobie wiele zatrważających podobieństw, obejmujących m.in. ten sam mechanizm zachowań wobec narastającego głodu. I właśnie z tej perspektywy w artykule podjęto próbę analizy Wspomnień Dmitrija Lichaczowa. Autorka zwraca uwagę na podobieństwa w opisie głodu w Piotrogrodzie i w Leningradzie, ale i różnice, wszak głód w porewolucyjnej Rosji pojawia się w świadectwie Lichaczowa w kontekście wspomnień z dzieciństwa, zaś blokada Leningradu widziana jest oczami dorosłego człowieka – męża, ojca, ale i syna, który w niezmiernie ciekawy sposób rejestruje traumatyczne przemiany ciała i psychiki człowieka oblężonego.
6
Publication available in full text mode
Content available

Traumatyczna tęsknota za przeszłością (na materiale prozy Olgi Bergholc)

100%
Pawletko B.
Studia Rossica Posnaniensia
|
2019
|
vol. 44
|
issue 1
41-52
PL
The article attempts to analyze the role of the Siege of Leningrad in life and works of Olga Bergholz. It is traumatic in the personal plan but at the same time extremely successful, intense and creative period. Thanks to radio broadcasts, Bergholz becomes the voice of the besieged Leningrad, raising the civilians of the city on the Neva, but work in the radio station is also a form of autotherapy. The importance of the siege in the poet’s life is also evident in the postwar period when it comes to claiming the memory of the victims.
7

„Między nieobecnością a utratą”. Trauma blokady Leningradu i jej echa (na materiale utworów Natalii Krandijewskiej-Tołstoj oraz Tatiany i Natalii Tołstoj)

100%
Pawletko B.
Miscellanea Posttotalitariana Wratislaviensia
|
2017
|
vol. 6: TRAUMA KULTUROWA JAKO PALIMPSEST: (post)komunizm w kontekście porównawczym nowoczesności, totalitaryzmów i (post)kolonializmów
257-268
EN
There is no denying that the contemporarily revealed truth about the siege of Leningrad is fitted in, citing Dominick LaCapra findings, two coupled terms, i.e. absence and loss. The tension between them concerns not only the witnesses, but also the next generations, which try to recover the memory on behalf of their loved ones. The category of postmemory created by Marianne Hirsch will be employed as a base to the specificity of the reception and presentation of “inherited ex­perience” of the siege by the representatives of third generation. Literary works by Tatyana Tolstaya and her sister Natalia will be analyzed, where, as it turns out, the echoes of the siege sound not accidentally; the background is created by the oeuvre and attitude of their grandmother, Natalia Krandiyevska-Tol­staya. What does this remarkable literary cross-generational relation bring? Is it only an expression of memory, or maybe it is an attempt to confront traumatic events of the past? One thing goes without saying: the presence of the siege in the works of postmemory is a proof of inexhaustibleness, but mostly of not dealing with, not settling up this experience not only in the life of particular families but, most of all, within Russian literature.
RU
В современные исследования блокады Ленинграда вписываются, ссылаясь на труды Доминика ЛаКапра, два параллельных понятия, т.е. отсутствие и утрата. Особенным напряжениям между ними подвергаются не только свидетели, но и следующие поколения пытающихся восстанавливать память о блокаде от имени своих родных. Кроме того, очередной исходной точкой по отношению к специфике приема и представления „перенятого опыта” блокады представителями третьего поколения послужит категория постпамяти Марианны Хирш. Предметом анализа будут произведения Татьяны Толстой и ее сестры Натальи, в которых эхо блокады, как известно, появляется неслучайно, поскольку фон образует творчество и жизненный путь их бабушки, Натальи Крандиевской-Толстой. Что несет с собой этот необыкновенный, литературный, межпоколенческий диалог? Является ли он лишь выражением памяти, или, может быть, это скорее всего попытка конфронтации с травматическим прошлым? Одно не подлежит сомнению присутствие блокадной темы в мемориальных произведениях это свидетельство ее неисчерпаемости, но прежде всего сигнал, что травматический опыт еще недостаточно проработан не только в случае конкретных семей, но и в области современной русской литературы.
8
Publication available in full text mode
Content available

Wiktora Woroszylskiego spotkania z Rosją

100%
Pawletko B.
Przegląd Rusycystyczny
|
2012
|
issue 1/2
PL
Beata Pawletko Uniwersytet Śląsk, Katowice, Poland bpawletko@wp.pl   ВИКТОРА ВОРОШИЛЬСКОГО ВСТРЕЧТИ С РОССИЕЙ Резюме Цель данной работы это рассмотрение богатых личных связей Виктора Ворошиль-ского с Россией и россиянами, его борьбы со стереотипами, влияющими часто на отрицательное отношение поляков к России, что показали обсуждаемые в статье инициативы, в которых Ворошильский принимал активное участие. В поле зрения автора данной статьи находятся не только тексты, посвященные русским темам, но прежде всего исследовательские работы Ворошильского, касающиеся творчества русских писателей, а также его многие превосходные переводы.     WIKTOR WOROSZYLSKI`S MEETINGS WITH RUSSIA Summary The main aim of this paper is to present rich personal relations of Wiktor Woroszylski  with Russia and Russians, his fight against stereotypes, which often influenced negatively on  reception of Russia in Poland, what was showed by discussed in the paper initiatives in which Woroszylski was involved passionately. The author of this article is interested not only in the texts devoted to Russian matters but, first of all, in Woroszylski`s researches concerning the oeuvre of Russian writers as well as his impressive translational achievements. 
9
Publication available in full text mode
Content available

Arka pamięci? Kilka uwag na marginesie filmów Aleksandra Sokurowa Rosyjska arka i Frankofonia

100%
Pawletko B.
Studia Rossica Posnaniensia
|
2020
|
vol. 45
|
issue 2
EN
Alexander Sokurov is considered to be a creator who often attempts to settle with the uncomfortable past, at the same time revealing the mechanisms of the functioning of power and politics, including the policy of remembrance. The Russian Ark (2002) and Francofonia (2015), which divides over a dozen years and which seemingly concern two different countries and situations, are no different in this respect. And yet, using the same motif in them, i.e. the motif of the museum, Sokurov in Francofonia returns to events that he could not, for various reasons, deal with in a prior movie. We mean here the role of museums, “silent” witnesses of history. The evacuation of works of art from the Hermitage and the Louvre during the war is a source of pride and an element of the victorious narrative, but in the case of Hermitage it is impossible not to think about the price that the city and its inhabitants paid during their siege. They could not be evacuated as efficiently as the museum collections. And thus the idea of saving valuable works of the Hermitage will be invariably associated with the inept evacuation of the people of Leningrad. And it must be admitted that this is not the first opportunity when it comes to Sokurov to remind the world of the painful wound inflicted on the city of Neva and its inhabitants, not only by the Germans, but also to ask about the price of survival.
10
Publication available in full text mode
Content available

Zapiski diarystyczne Poliny Żerebcowej jako forma protestu

100%
Pawletko B.
Rusycystyczne Studia Literaturoznawcze
|
2021
|
vol. 31
1-23
RU
Статья представляет собой попытку проанализировать творческую и общественно-политическую деятельность Полины Жеребцовой как форму протеста. В дневнике, который велся на протяжении десяти лет, мы можем наблюдать ускоренное созревание диаристки (первые записи, рисунки, стихи написаны девочкой менее девяти лет, последние - девятнадцатилетней). Наряду с ускоренным созреванием, вызванным обстоятельствами войны, в дневниках мы можем заметить изменение взгляда на реальность. Диаристка продолжает фокусироваться на своих личных проблемах, прежде всего на усиливающемся конфликте с матерью, которая все чаще проявляет признаки посттравматического стрессового расстройства, что выражается во враждебности по отношению к дочери и ее запискам, а также словесное и физическое насилие, и эмоциональный шантаж. Со временем дневники Жеребцовой становятся все более явным обвинительным актом в адрес сторон российско-чеченского конфликта, содержат неудобные для многих подробности, подтверждающие, что Чечня из республики, где до войны в мирной атмосфере жили представители разных народов и конфессий, превратилась в арену варварских актов террора, ненависти, изнасилований, пыток, развращения и патологизации жизни, дикости обычаев и норм. Дневники подтверждают, что главными жертвами конфликта являются мирные жители Чечни, лишенные материальной помощи и духовной поддержки. Одновременно обращается внимание на кошмар жизни беженцев, нередко физически и психологически искалеченных, которые в одиночку и часто безуспешно борются за право на компенсацию и достойную жизнь в послевоенной реальности.
EN
This article is an attempt to analyze Polina Zherebtsova’s artistic and socio-political activity as a form of protest. In her diary, which covered a decade, we can observe the author’s accelerated maturation (the first notes, drawings and poems are by a girl of less than nine years, the last ones by a nineteen-year-old). Along with this maturation, enforced by the circumstances of war, in the diaries we can observe changes in her perception of reality. Zherebtsova remains focused on her personal problems: chiefly on the worsening conflict with her mother, whose symptoms of the post-traumatic stress disorder are becoming more and more visible and whose condition translates into hostility towards her daughter and her notes, resulting in verbal and physical violence and emotional blackmail. Over time, Zherebtsova’s diary becomes more and more clearly an indictment of the participants in the Russian-Chechen conflict, containing details inconvenient for many people. These details confirm that Chechnya, once a republic where before the war representatives of different nations and faiths lived in peaceful coexistence, has become an arena for barbaric acts of terror, hatred, rape, torture, and corruption, with life depraved and with customs and norms replaced by savagery. Zherebtsova’s diary confirms that the greatest victims of the conflict are the civilians of Chechnya, deprived of material aid and spiritual support. It also draws attention to the nightmarish existence of refugees, often physically and psychologically maimed, who, alone and often unsuccessfully, fight for the right to compensation and a dignified life in the post-war reality.
PL
Artykuł to próba analizy działalności twórczej oraz społeczno-politycznej Poliny Żerebcowej jako formy protestu. W powstającym dekadę diariuszu możemy zaobserwować przyspieszone dojrzewanie jego autorki (pierwsze zapiski, rysunki, wiersze tworzy niespełna dziewięcioletnia dziewczynka, ostatnie pisze dziewiętnastolatka). Wraz z przyspieszonym dojrzewaniem wymuszonym przez okoliczności wojenne w diariuszu możemy zaobserwować zmieniającą się perspektywę oglądu rzeczywistości. Diarystka wciąż skupia uwagę na problemach osobistych, przede wszystkim przybierającym na sile konflikcie z matką, u której coraz częściej dają o sobie znać symptomy stresu pourazowego, co przekłada się na wrogość wobec córki i zapisków jej autorstwa, skutkując przemocą słowną i fizyczną, a także szantażem emocjonalnym. Z czasem dziennik Żerebcowej staje się coraz wyraźniej aktem oskarżenia wobec stron konfliktu rosyjsko-czeczeńskiego, zawierającym niewygodne dla wielu ludzi szczegóły potwierdzające, że z republiki, w której przed wojną w pokojowej atmosferze żyli przedstawiciele różnych narodów i wyznań, Czeczenia stała się areną barbarzyńskich aktów terroru, nienawiści, gwałtów, tortur, korupcji i patologizacji życia, zdziczenia obyczajów i norm. Diarystka potwierdza, że największymi ofiarami konfliktu są cywilni mieszkańcy Czeczenii, pozbawieni pomocy materialnej czy duchowego wsparcia, zwracając przy okazji uwagę na koszmar życia uchodźców, często okaleczonych fizycznie i psychicznie, którzy samotnie i często bezskutecznie walczą o prawo do odszkodowań i godnego życia w powojennej rzeczywistości.
11

Wobec majestatu śmierci. Uwagi na marginesie lektury wspomnień Jefrosinii Kiersnowskiej 'Ile wart jest człowiek'

100%
Pawletko B.
Slavica Wratislaviensia
|
2018
|
vol. 167
385-395
EN
Toward the majesty of death: Remarks during reading How Much is a Person Worth? by Eufrosinia Kersnovskaya The article presents an attempt to analyze the motive of death in the memories by Yesofrinia Kiersnovska. The attention is paid to the death in the labor camp, which is characterized by commonness, trivialization, crassness of funerary practices and the lack of mourning. The author of the book, much like other authors of the testimonies coming from the labor camps, tries, however, to portray an individual death. Her notes and drawings are a shocking proof of abjection and degradation of a man in the labor camp reality, the form of (auto)therapy, but most of all they commemorate many nameless victims of Gulag.
RU
Перед величием смерти. Заметки на полях воспоминаний Евфросинии Керсновской Сколько стоит человек В статье предпринимается попытка анализа мотива смерти в воспоминаниях Евфросинии Керсновской. Внимание сосредоточено на лагерной смерти, характерными чертами которой являются всеобщность, массовость, тривиализация, примитивизация погребальных практик, отсутствие траура. Однако, в книге Сколько стоит человек, как и в других лагерных свидетельствах, замечаем прежде всего описание смерти отдельных людей, смерти личностей. Записки, а также рисунки Керсновской являются свидетельством жестокости и деградации человека в лагерной действительности, формой (авто)терапии, но прежде всего попыткой упомянуть многих безымянных жертв Гулага.
12
Publication available in full text mode
Content available

O czasie (nie)wolnym Poliny Żerebcowej na podstawie świadectwa Mrówka w słoiku. Dzienniki czeczeńskie 1994–2004

100%
Pawletko B.
Studia Wschodniosłowiańskie
|
2022
|
vol. 22
117-130
EN
The article attempts to analyze the unique testimony “Ant in a glass jar. Chechen diaries of 1994–2004” by Polina Zherebtsova from the point of view of the category of free time. The diary, which is an important supplement of mainly novel and reportage narrations about the war in Chechnya, is at the same time a testimony inscribed in the international circle of war diaries, especially children’s ones. From this point of view, the analysis of leisure time conducted from the point of view of everyday practice of recording what is around allows us to confirm the recurrence of certain mechanisms and behaviors in limit situations. In turn, the protractedness of the Russian-Chechen conflict influences the fact that between the periods of intense warfare there are also those when there is relative peace and normality, which translates into limited, but definitely individualized practices of spending leisure time.
13
Content available remote

Słowo wstępne

44%
Pawletko B.
Przegląd Rusycystyczny
|
2018
|
issue 3
PL
Wprowadzenie redaktorki do bloku tematycznego
first rewind previous Page / 1 next fast forward last
JavaScript is turned off in your web browser. Turn it on to take full advantage of this site, then refresh the page.